Однажды древнегреческий оратор Демосфен возвратился домой огорченный, расстроенный: он - уже не в первый раз - неудачно выступил с речью и слушатели проводили его недовольными выкриками и насмешками. Демосфен глубоко, болезненно переживал неудачу и шел домой с закутанным от стыда лицом.
В Древней Греции ораторское искусство блистало и считалось одним из высших и почетных поприщ. К тем, кто решался подняться на возвышение для соревнования в красноречии, предъявлялись высочайшие требования. От мастерства оратора зависели и исход политических событий, и судьба подсудимого. Яркая речь открывала оратору путь к славе.
Идя тогда домой, Демосфен встретил своего друга, актера Сатира^ и стал жаловаться ему, что из всех ораторов Греции он самый трудолюбивый, а народ все равно насмехается над ним.
- Я помогу твоей беде, - сказал актер, - если ты прочтешь мне что-нибудь из Еврипида или Софокла.
Так звали выдающихся древнегреческих драматургов.
Демосфен прочитал. Тогда Сатир продекламировал тот же отрывок, но так выразительно и живо, что Демосфену он показался совершенно другим. Он понял, что нельзя пренебрегать произношением, мастерством исполнения, красотой речи и слова. А у Демосфена от природы был слабый голос, нечеткое произношение и прерывистое дыхание - получались паузы, затемнявшие смысл речи. К тому же Демосфен шепелявил.
Разговор с актером убедил оратора в необходимости все силы уделить тому, что ныне мы называем техникой речи.
Демосфен устроил под землей особое помещение вроде пещеры и каждое утро спускался туда на весь день, чтобы отрабатывать приемы речи и укреплять голос. Он проводил в своем подземелье два-три месяца подряд. А чтобы не было соблазна покинуть добровольное затворничество, наполовину обрил себе голову: в таком виде хочешь не хочешь, а на люди не выйдешь!
Набрав в рот камешков, Демосфен старался ясно и отчетливо читать отрывки из поэтов. Голос укреплял, разговаривая сам с собой на бегу или поднимаясь в гору; произносил, не переводя дыхания, длинные фразы. И стал в конце концов знаменитым оратором и политическим деятелем. Его речи вошли в историю.
Как видите, забота о технике и культуре речи возникла еще в древности.
В наши дни технику речи преподают в театральных вузах и школах как один из главных предметов. Не владея ею, актер не может создать полнокровный образ: зрители его просто не поймут, не расслышат, не разберут слов.
У Станиславского в книге "Моя жизнь в искусстве" есть горькие строки:
"Чем больше я прислушивался к своему голосу и речи, тем яснее мне становилось, что я не впервые так плохо читаю стихи. Я всю жизнь так говорил на сцене. Я стыдился прошлого. Мне хотелось вернуть его, чтобы изгладить произведенное раньше впечатление..."
Такое открытие собственных недостатков произошло у Константина Сергеевича в 1914 году, когда он играл Сальери в маленькой трагедии Пушкина "Моцарт и Сальери". Впереди была долгая жизнь. "С тех пор, - продолжал Станиславский, - мое артистическое внимание устремилось в сторону звука и речи, к которым я стал прислушиваться как в жизни, так и на сцене ...Уметь просто и красиво говорить - целая наука!.."