09.03.2016

'Шампанистый' театр: чем живет киевская оперетта

Костюмы хранят в клетках, а героев находят в метро.

Сходить в гости в киевский Театр оперетты — единственный в Украине — у "Сегодня" было как минимум две причины. И обе юбилейные. Первая — 160 лет назад в Париже состоялась премьера комедийного спектакля "Двое слепых", который, как считается, и положил начало "шампанистому" жанру оперетты. Вторая — в декабре 1935 года в стационарном театре музыкальной комедии (собственно, будущий Театр оперетты) состоялась первая премьера — "Летучая мышь".

Калейдоскоп спектаклей. Когда зритель приходит в театр, то он видит лишь внешнюю картинку, нам же захотелось показать жизнь труппы с другой стороны — закулисной, рабочей.

Даром, что жанр оперетты называют "легким", хочешь сделать хороший спектакль — "потей и вкалывай": репетиции проходят каждый день (по три-пять часов), вечером — спектакли. Причем меняются они со скоростью картинок в калейдоскопе: сегодня — "Сильва", завтра — "Моя прекрасная леди", послезавтра — "Бал в Савойе".

"Такое разнообразие — это то, что выгодно отличает наш театр от других, — рассказал нам главный балетмейстер Вадим Прокопенко. — К примеру, как делают за границей: они готовят какую-то одну пьесу и крутят ее полгода изо дня в день. У нас же работы на любой вкус: мюзиклы, оперетты, музыкальные детские сказки. В этом смысле у нас театр широкого профиля".

Учат языки. Для того чтобы на сцене одновременно петь, двигаться и играть, нужно иметь неслабую физическую форму. Так что в дополнении к репетициям актерам приходится потеть и в тренажерке, и в бассейне. Но и это не все: многие партии в театре поются на иностранных языках. И тут мало просто, как попугайчик, заучить текст. Важно понимать, что ты поешь. Потому многие добровольно изучают иностранные языки, штудируя между репетициями учебники по немецкому или французскому. Так что когда из гримерок гремит старательное: "Ich will dich kussen" — никто не удивляется.

Находки из метро. "Очень многое из того, что мне помогает сделать персонажа, я нахожу в метро, — делится с нами ведущий актер театра Арсен Курбанов (шикарный исполнитель Голохвастова в "За двумя зайцами"). — Какие-то жесты, мимику, полутона. Это все дает мне возможность обогатить моих героев".

По словам Арсена, он, как и многие артисты, не всегда успевает выйти из образа. "Помню я как-то дома поймал себя на том, что говорю в манере своей героини Дафны из мюзикла "В джазе только девушки" (по сюжету, мужчины, чтобы спасти свои жизни, вынуждены переодеться в девиц). На меня так серьезно все посмотрели и сказали: "М-да, это уже клиника", — смеется артист.

Девичий цех. Продвигаемся коридорными лабиринтами — без проважатого уже давно бы затерялись. А идем мы к местным кудесникам — в рабочие цеха, в которых создают красочные костюмы, шляпки, обувь, эффектные декорации и реквизит. Открываем очередную дверь, и первое, что бросается в глаза — мышиные мундиры офицеров вермахта.

"Как раз шьем костюмы к нашему новому мюзиклу "Звуки музыки", — объяснил нам начальник пошивочного цеха Владимир Собко. А там действие происходит во время оккупации гитлеровской Германией Австрии. Шьем не "от фонаря". Все нашивки, пуговицы и цвета соответствуют реальной форме".

Всего для спектакля с нуля создано 150 костюмов (женские, мужские, детские). На пошив ушло около трех месяцев. А работало над ними девять мастериц — под началом Собко сплошь девушки.

Кстати, самые сложные костюмы, как признался Владимир Георгиевич, — эпохи Людовика. Всяческие камзолы и пышные платья с кружевами и рюшечками.

Костюмы в клетках. У театра богатейший костюмный фонд: около 15 000 нарядов. Хранится все это добро в двухэтажной костюмерной — в отдельных клетях. В каждой клетке — по спектаклю. Все развешано, отутюжено, подписано — захочешь что потерять, а не выйдет.

Не выдерживаю и примеряю мундир гусарского офицера. Благо хранительница нарядов Галина Чурсина не против. Еще не успеваю застегнуть все крючочки, как чувствую — сами по себе распрямляются плечи и спина. Почему-то очень хочется "опрокинуть" бокал шампанского и расправить усы, которых как бы и нет...

"Костюмов у нас и правда много, — гордится Галина Николаевна. — Ничего не выбрасываем, пока спектакль не спишут. Да и потом даже еще какое-то время храним, перешиваем что-то, если понадобится. Лично я больше всего люблю фраки. Очень уж они нашим актерам идут. Такие красивые сразу становятся — глаз не отвести".

Реквизиторы. Отличительная черта театральных художников-декораторов: потертости на одежде, подранные носки ботинок — а все потому, что много времени проводят, что называется, на карачках. Из-за невысоких потолков большие полотна им приходится рисовать на полу и по кусочкам. Кстати, реквизит и декорации готовятся отдельно под каждое представление: существует даже специальная таблица, согласно которой все детали затем расставляются на сцене в строгой последовательности.

За границей и у нас

Как рассказал нам главный балетмейстер киевского Театра оперетты, в европейских театрах (к примеру, в Вене или Берлине) давно работают по системе "контрактная основа". "То есть у артистов, — говорит Вадим Прокопенко, — нет постоянных ставок, а договора с ними заключают только на один сезон. Отработали один проект и уехали или же подписали новый контракт и продолжили сотрудничество. На ставках у них там сидит только оркестр. А у нас же — большинство актеров. И я не могу сказать, что это хорошо. Потому что контрактная основа больше мотивирует людей, вызывая здоровую конкуренцию. Ну а кроме того, это мощный рычаг управления для руководителя".

Богдан Струтинский: "С 90-х нам режут штаты"

Худрук Национальной киевской оперет­ты — о строительных проблемах, о нех­ватке кадров и подземном входе в театр

— Богдан Дмитриевич, сколько людей работает в театре под вашим началом?

— Для нас это болезненная тема. Дело в том, что людей не хватает: с начала 90-х нам все время режут штаты. Сейчас в театре около 400 человек. По хорошему, не хватает еще человек 40. Особенная нехватка людей в художественных цехах.

— Вокруг театра идут постоянные стройки: то реконструкция стадиона, то ТЦ возводили, а потом сносили, то раскопки археологические. Наверняка это сильно навредило зданию?

— Не то слово! У нас были очень серьезные проблемы из-за этого. По зданию пошла сильная трещина. Мы, конечно, смогли ее "задержать", но она все равно есть, и ее даже с улицы видно. Из хорошего: как раз во время "Евро-2012" нам удалось укрепить фундамент. Сейчас у нас под театром 244 сваи, вбитых на глубину 9 м. Не поверите, но до этого там вообще не было фундамента! Его просто смыло — там же течет река Лыбедь. Так что нам пришлось срочно решать эту проблему (смеется).

— А что у вас за пристройка в тылу театра сейчас идет?

— Мы закончили перекрытия — еще один этаж "кармана" (всего запланировано три этажа), там будет хранилище декораций. У нас с этим просто критическая ситуация — спектаклей много, декорации элементарно негде держать. Сейчас мы многое храним в обычной палатке и на складе на Подоле. Когда с морозов оттуда что-то привозишь, оно все преет, декорации разрушаются. В общем, ужас. Так что "карман" жизнено необходим.

— Что бы вы хотели изменить в театре?

— Планов очень много. Хотелось бы организовать вокруг нашего здания свою уникальную театральную площадь. У меня уже разработан проект, сейчас покажу (Богдан Дмитриевич достает из шкафа чертежи и раскладывает их перед нами. — Авт.). Визитка нашего театра — парадный цилиндр (головной убор. — Авт.). Он эффектно украшает все наши афишные тумбы. Я бы хотел создать возле театра гигантский стеклянный музыкальный цилиндр. Внутри был бы небольшой музей. Прямо из цилиндра в театр вел бы подземный вход. У себя внизу, — а там 710 кв. м, — я бы оборудовал гардеробные, туалеты, большой холл. Это существенно бы разгрузило театр.

Источники:

1. segodnya.ua