В глубь веков

До Аурангабада лететь немногим более часа. Под нами окрестности Бомбея. В клочьях седого тумана - виллы, пальмовые рощи, голубые озера, ленты асфальтовых дорог. Слева - до самого горизонта - Аравийское море. Пролетаем над грядой голых, выветренных гор. За ними начинаются возделанные поля, совсем такие же, как у нас в России весной, - даже не верится, что это Индия.

Самолет опускается в степи. Несколько небольших белых построек аэродрома, вдали силуэт маленького городка, единственное украшение которого - миниатюрная копия мавзолея Тадж Махал. Император Аурангзеб построил этот мавзолей для жены, по примеру своего отца - великого могола Шах-Джехана. Мавзолей и небольшая расположенная рядом фабрика доминируют над городом. Отель, рассчитанный на туристов, - лучшее здание Аурангабада. Он находится в некотором отдалении от горсда, уютен, удобен, тих. На стенах террас и коридоров - копии фресок Аджанты. Природа вокруг суровая: желтая опаленная земля, бедная растительность, нестерпимая жара.

Оставив в отеле вещи, мы отправляемся к пещерным храмам, это примерно в двухстах километрах от города. Дорога однообразная - желтые холмы, большие камни, редкие оазисы. На полдороге встретились нам развалины старинной крепости, а за ее стенами - небольшое, очень древнее селение Бегампур, где живут индийцы-мусульмане. Въезжаем туда через мощные ворота, по мосту, переброшенному через ров. Дорога становится совсем пустынной, а окрестности еще более дикими. Мы то спускаемся в неглубокие долины, то взбираемся по серпантине вверх, на вершину холма, откуда открывается печальная картина полупустыни.

Наконец подъезжаем к сравнительно многолюдному и оживленному пятачку с маленьким рестораном, автобусной стоянкой, несколькими лавочками и общественной уборной. Это - опасное место, так как буквы L (lady) и М (man) не имеют здесь никакого значения. Несколько американских комфортабельных автомобилей привезло богатых туристов, три больших красных автобуса - экскурсию школьниц из Бомбея. Из одного автобуса выходят путешественники из Бирмы. Яркие сари школьниц расцветили желтый склон холма, и он стал живописным и веселым, а писк и смех девочек показались знакомыми, напомнили московских школьниц. В тени дерева расположилась для трапезы группа пилигримов из Тибета. Это крупные мужчины с резкими чертами скуластых лиц. Одеты они в ярко-желтое. Фотографировать себя не - разрешили.

По большой лестнице мы поднимаемся на середину склона холма, потом спускаемся через пробитую в скале дверь, и перед глазами открывается панорама скальных храмов Аджанты. Первое впечатление нельзя назвать сильным. Склон холма образует большой полукруглый амфитеатр. Он тянется около километра. В этом амфитеатре на разной высоте руками людей сделаны террасы. За ними - черные ямы пещер. Внизу, на дне долины, - огороды, по склонам работают кетменями люди. Над долиной парят орлы.

Аджанта - величайшая сокровищница архитектуры, скульптуры и живописи, самый значительный вклад Азии в мировое искусство. Она была открыта случайно английскими солдатами в 1814 году. Это позволяет думать, что горы и скалы Индии таят в своих недрах еще много неожиданностей.

Строили этот комплекс храмов более тысячи лет - поколение сменяло поколение. Не осталось никаких надписей документов, изображений, по которым можно было бы узнать, чью волю, чьи архитектурные планы осуществляли сотни тысяч строителей этого фантастического сооружения. Лепту своего труда внесли в строительство Аджанты и многочисленные пилигримы, сходившиеся сюда для молитв и поклонения Будде.

Мы знаем много памятников старины - шедевров архитектуры. Всегда вызывает удивление одно: каким образом при примитивнейшей технике строителям древности удалось сложить из камня такие величественные здания, до сих пор поражающие своими пропорциями, линиями, масштабом? Но когда смотришь храмы Аджанты и Эллоры, этот вопрос не возникает, потому что все строительство осуществлено не по принципу сложения, которым пользовались все народы во все времена истории. Ведь принцип постройки глиняной мазанки и мраморного дворца один и тот же: заготовляются отдельные элементы будущего здания, из которых оно и складывается.

В Аджанте мы встречаемся с противоположным строительным принципом. Его можно назвать принципом вычитания. Из монолитной скалы вынимается все лишнее с таким расчетом, чтобы в остатке получился храм или целый монастырь с его колоннами, алтарем, кельями монахов и удивительными скульптурами. Таких храмов и монастырей в Аджанте двадцать девять, но некоторые из них остались незаконченными.

Какими же орудиями и инструментами пользовались строители? Мы видели эти инструменты. Дело в том, что ремонт и некоторая реставрация обваливающихся террас и лестниц производятся тем же способом, каким храмы были построены. Инструменты эти - долото и молоток. Несколькими ударами молотка по долоту от каменной скалы можно отбить осколок в один-два кубических сантиметра. Так сколько же миллиардов таких ударов потребовалось, чтобы вынуть из скал тысячи кубометров камня и оставить потомству Аджанту - этот величайший памятник не только гениального искусства, но и колоссального по объему человеческого труда?

Первая пещера открывается великолепной колоннадой, поддерживающей свод вестибюля храма, постройка которого была закончена в конце V века нашей эры. Колонны и капители хорошо сохранились, можно рассмотреть все детали чудесного орнамента, украшающего их. Входим в пещеру, называемую вихара, то есть монастырь, и сразу из изнуряющего пекла попадаем в прохладный полумрак. В глубине большого зала стоит высеченная в задней стене громадная статуя Будды. Гид подносит к лицу Будды лампочку. От освещения выражение лица статуи резко меняется. Если подсветить снизу, - глаза кажутся закрытыми; перенесешь источник света наверх, - глаза открываются; при подсветке справа бог улыбается, чуть сдвинешь свет, - кажется грустным. Легко себе представить, как играли на этом священники буддийского храма, воздействуя на молящихся.

По бокам зала - маленькие кельи, чуланчики с каменным ложем в рост человека. Здесь монахи "общались с божеством". Я вошел внутрь, лег на каменную кровать с каменным изголовьем. Темно, прохладно, тихо. Говор людей из главного храма еле доносится. После адской жары, палящего солнца отдыхаешь, чувствуешь успокоение, полную изоляцию от внешнего мира. Видимо, это и нужно для создания религиозного настроения, сосредоточенности, размышлений о бренности существования... А главное - прохлада. Нигде ее так не ценят, как в Индии.

Вторая пещера тоже построена в V веке нашей эры и украшена изумительными фресками, краски которых светятся в темноте. Но это, конечно, не фосфоресцирующие краски, а нечто совсем другое. И это таинственное свечение действовало на мистические настроения паломников не меньше, чем улыбка или печаль Будды. История рождения Будды написана как жанровая картина. В ней можно удивляться и колориту, и рисунку, и композиции, и самому секрету краски, сохранившей такую свежесть, что пустые пятна картины, где краска отвалилась от времени, кажутся еще недописанными, а картина недоконченной.

Скульптуры, изображающие низших богов добуддийского происхождения - Якша и бога благополучия, плодородия и богатства Кубера, производят сильное впечатление. Есть в них какая-то устрашающая дикость, так же как и в тысяче разных изображений Будды на стенах храма. Но лучше всего расписан потолок с изображением цветов лотоса и двадцати семи лебедей, которые создают изящный орнамент, гармонирующий с фресками и скульптурой храма. А все вместе удивительно закончено - ничего не уберешь и ничего не прибавишь к этому храму, построенному пятнадцать веков назад.

Четвертая пещера - самая большая. Яркие краски росписи потолка сохранились с VI века. Потолок оседает, и это, вероятно, явилось причиной того, что самый большой по размеру храм Аджанты остался незаконченным. Длина каждой его стены - восемьдесят футов. Нам показали, как освещались храмы. Это остроумно и просто. По такому принципу делают сейчас подсветки на киносъемках. У входа в храм кладется лист жести, солнце бьет в него и отражается на статуе Будды в глубине храма, оттуда, преломляясь в колоннах и скульптурах, он рассеивается по всей пещере, создавая ровное серо-зеленоватое освещение. Это очень красиво и к тому же, очевидно, было рассчитано на возбуждение религиозно-мистического чувства.

Девятая пещера высечена в I веке до нашей эры. Это красивейшее сооружение отличается тем, что в нем нет скульптур, а восьмигранные колонны, подпирающие свод, расположены не по бокам зала, а заполняют все пространство храма. На них сохранилась краска. На одной из стен - великолепное по своей реалистичности изображение Будды. В глубине так называемая "ступа" - алтарь. Меня удивляет, что изображение на фресках женского обнаженного тела так правдиво и по форме, и по цвету. Гид дает по этому поводу такое объяснение: монахи того времени не были ни аскетами, ни затворниками, они ходили по свету, жили среди людей, часто были придворными во дворцах князей и вообще знали жизнь со всех сторон.

Самая древняя пещера Аджанты - десятая. В ней хорошо сохранилась живопись II века до нашей эры. А самая интересная, пожалуй, девятнадцатая, та, в "ступе" которой якобы хранится пепел Будды. Это небольшой, но очень красивый храм конца V - начала VI века. Будда изображен в виде царя кобр. Здесь самые вычурные по форме колонны и хорошо сохранившаяся раскраска многочисленных скульптур.

Путешествие по храмам очень утомительно, все время куда-то поднимаешься и спускаешься по каменным ступеням. В каждом выступе скалы, где есть тень, присаживаешься отдохнуть от изнуряющего зноя. С одного выступа мы наблюдали семью богатых индийских туристов. Четыре носильщика несли на плечах носилки, на носилках - стул, а на нем молодая, но довольно грузная индийская госпожа. За ними, видимо, сам глава семьи в европейском костюме и еще мисс, одетая в брюки и расписную рубашку с крокодилами и обезьянами, передвигаются своим ходом, а сзади двое слуг несут термосы и сумки с апельсинами...

Поездка в Эллору, которой мы посвятили следующее утро, была не так утомительна. Эллора расположена недалеко от Аурангабада, минут сорок пути. Дорога чудесная, вся засажена громадными баньянами. Их ветви спускаются вниз и врастают в землю, образуя новые деревья. Храмы Эллоры стоят не так близко один к другому, как в Аджанте, и каждый более своеобразен. Здесь все мне показалось еще более занимательным и красивым. Принцип постройки тот же, но храмы сооружены не внутри скалы. От скалы отсекалось все таким образом, чтобы остались внешние контуры здания, открытого сверху и с боков. Так что каждый храм, целиком высеченный из скалы, находится в яме, с трех сторон окруженной отвесными обрывами. Но это не просто обрывы, внутри каждого обрыва - ряды колонн, залы храмов, монастыри.

Шедевр Эллоры - храм бога Шивы - Кайлас, совершенно изумительное сооружение. Центральное здание, стройное и высокое, охраняют громадные скульптуры слонов, львов, грифов; каждая скульптура так динамична, что даже на фотографии кажется живой. Внутри храма и в коридорах сохранилась живопись вполне реалистическая, как и в храмах Аджанты. Сохранились и тонкие изразцы, следы глазури - желтой, зеленой, красной. Можно представить себе, как все это выглядело в своем первоначальном виде, до того, как время разрушило краски! Храм строился полтораста лет, начиная с VII века. Но кто тот гениальный архитектор, который увлек своим проектом шесть поколений набожных индийцев, вложивших в это сооружение титанический труд, - неизвестно никому. Неизвестны и гениальные скульпторы, создавшие словно живые фигуры зверей, охраняющих храм. Неизвестен и автор высеченной из монолита скалы большой статуи богини Лакшми, лежащей на цветах лотоса в окружении слонов.

Храмы Аджанты несколько мрачны - это пещеры. Храмы Эллоры пронизаны солнцем, над ними синее небо, и это делает их еще более прекрасными. В большом и темном зале второго этажа галереи, окружающей главное здание храма, - большое изваяние танцующего Шивы. Рядом, в нише громадного каменного окна, сидит молодая женщина-художница. Удобно поместившись на подоконнике, она рисует статую. Стриженая голова, вздернутый нос, узкие брюки, спортивная куртка - весь ее ультрасовременный облик резко контрастирует с древним величием храма Кайлас. Когда наш гид высказал какую-то высокопарно-поэтическую фразу по поводу статуи, девушка засмеялась. Мы разговорились, сойдясь на французском языке. Она оказалась норвежкой.

- Слишком жарко для вас здесь?

- Я привыкла.

- Вы здесь всегда живете?

- Я нигде не живу всегда. Я всегда путешествую... А вы действительно русские?

- Действительно.

- Это очень хорошо. - Да, мы довольны.

- Я тоже довольна.

Она очень серьезно отнеслась к нашей просьбе сфотографировать ее на фоне яркого солнечного окна, выходящего во двор храма. Достала свой экспонометр, проверила силу света и снималась с удовольствием и готовностью.

Копией Кайласа в миниатюре является храм бога Индры. Это храм дайнистской религии, построенный в начале IX века. Особенно красив второй этаж. Друг против друга, у противоположных стен, на расстоянии тридцати метров - статуи Индры и его жены Индрани. Колонны зала - плод самой изощренной фантазии. На потолке - громадный скульптурный лотос.

Буддийские храмы более строги по формам и выглядят более современными. Здесь впервые мы увидели хоры, как в европейских средневековых соборах. Храм Вишну построен в VII веке. Карниз главного зала украшен скульптурными изображениями Будды. Сводчатый потолок напоминает современную станцию метро. Но совершенно удивительной кажется архитектура пещерного трехэтажного буддийского монастыря - вихары Тин Тхаль, построенного в VIII веке. Если бы не знать, что это древность, то можно держать пари, что это ультрасовременное европейское сооружение, напоминающее стиль предвоенной Германии. Храм подавляет своей строгостью, геометрической холодностью и точностью планировки. Его трехэтажная галерея подпирается длинным строем могучих прямоугольных колонн без всяких украшений, только в стенах массивные изваяния Будды несколько формалистического плана. Можно подумать, что именно отсюда и пошел весь современный стиль левой архитектуры, что Корбюзье начался отсюда, из этого храма, построенного еще в VIII веке.

В Эллоре - тридцать пять храмов и монастырей. Осмотреть все нам не удалось, нужно было успеть к самолету. Мы уезжали потрясенные увиденным. Разве это не чудо - та коллективная жажда созидания, которая объединила усилия народа, оставившего столь совершенные творения, где гений архитекторов, строителей, скульпторов и живописцев слился в могучий, неповторимый аккорд?

Мы наспех пообедали в ресторане белоснежного Аурангабадского отеля. На спинках стульев, на обеденных приборах сидели воробьи, требовавшие своей доли пищи. По фешенебельному залу ресторана разгуливала большая толстая бездомная собака, не обращая ни на кого никакого внимания.

Когда мы вошли в самолет, который простоял несколько часов на солнце, мне стало страшно. Однажды в подмосковной деревне из любопытства я вымылся в русской печке. В раскаленном самолете было жарче. Я думал, что потеряю сознание. Самолет взлетел, открыли вентиляторы, и я прилетел в Бомбей с ангиной и воспалением среднего уха. Но кто обращает внимание на подобные пустяки во время такого интересного путешествия!

Бомбей встретил нас шумом громадного города и дружескими объятиями иптовцев. Милый Хангал сразу с аэродрома повез нас на прощальную встречу с артистами Бомбея. На нас надели гирлянды цветов, для нас пели приветственные песни, говорили теплые, дружеские слова... Мы ответили чем могли: на крыше колледжа показали нашего "Чапаева". Перед началом фильма Балрадж Сахни рассказал о том, как он впервые увидел советский фильм в 1940 году в Лондоне.

Сахни говорил: "Вторая мировая война застала меня в Лондоне. Город подвергался жестокими бомбардировкам. Я был один, далеко от родины, и я был уверен в своей близкой гибели. Я боялся бомб, боялся смерти и не знал, за что должен умереть... Как-то днем случай привел меня в кино, где шла советская картина. До сих пор я ничего не знал о советских фильмах и не видел ни одного из них. Когда я вышел из кино, то почувствовал, что со мной произошло что-то необычное и очень важное. Я перестал бояться. Страх смерти покинул меня навсегда. Этим я обязан фильму "Чапаев".