Венская школа

Из Парижа оперетта перекочевывает в Вену. Вена становится новой опереточной столицей на долгие годы, формируя новый стиль и характер опереточного искусства. Как это случилось? Театр Оффенбаха часто гастролирует в Вене, и это не может не оставить свой след на характере рождающихся здесь оперетт, на исполнительской манере актеров, на эстетике венских опереточных спектаклей в целом. Но сквозь влияния и наслоения пробивается в венской оперетте и живая самобытная струя, свой стиль, язык тонких нюансов, особое «венское» настроение, особый венский темперамент. Все это, при известной близости к французской опереточной школе, неповторимо. Зарождающаяся венская оперетта лишена скептичности Оффенбаха, терпкости, эзоповской зашифрованности его языка, в большей степени она развивает романтическое начало опереточного искусства, его склонность к лирике, к чуть окрашенной грустью мечтательности.

Вена в эту пору - один из крупнейших музыкальных центров мира. Музыкальная и театральная жизнь ее окрашена тем, что здесь творят величайшие композиторы Гайдн, Моцарт, Бетховен, Шуберт. В Вене создает своего бессмертного «Орфея» Глюк. Вена кичится этим положением музыкальной столицы, здесь «в моде» меценатство, здесь много музицируют, здесь в почете таланты. Наконец, здесь танцуют. Танцевальные ритмы проникают в ритмы города. Город кружится, бурлит, охваченный карнавальной лихорадкой.

Вена обретает славу «второго Парижа». Город на Дунае расцветает садами, роскошными парками, узорчатыми дворцами, в нем кипит ночная жизнь: разодетые дамы света и полусвета, богатые рантье напропалую прожигают, пропивают и растрачивают эту пенящуюся, бездумную, блестящую «венскую жизнь». А под этим «роскошным» покровом пробивается живое, подлинное искусство - и строгая, величественная симфоническая классика, и высокие оперные формы, и веселая венская оперетта. Теперь она становится признанной, популярной королевой сцены, она диктует свои законы, подчиняет себе вкусы, она властвует, захватывает, увлекает.

Предыстория венской оперетты связана с комической оперой и с формами «зингшпилей», опирающихся на демократический сплав народной буффонады, живо го быта и фантастики. Есть у нее еще один «пpapoдитель» - вальс. Легкокрылый, кружевной, отрывающий от земли... Откуда он взялся? Как случилось, что вальс стал предметом культа целого столетия, захватив, подчинив себе и начало XX века? Проник он и в наши дни этот особый стиль танцевальной венской музыки сложился в середине XIX века, его танцуют горожане и беднота, и буржуа. Он окутывает людей своим удивительным нежно-лирическим настроением... А ведь все началось с простой народной песенки. Под простые трехдольные мелодии кружился, подпрыгивал и вертелся в танце простой люд. «Вальцер» - это и значит «вертящийся». А потом вальс стал прокладывать себе дорогу в большой музыкальный мир, вытесняя напыщенный, чопорный, далекий от жизни народа менуэт. Вальс входит и в сферу классической музыки...

У великих Гайдна, Моцарта, Бетховена звучат первые вальсообразные ритмы. А каким теплом, какой поэзией проникнуты вальсы Шуберта, вальсы-песни, в них столько искренности, столько непосредственности! Вспомним, что Шуберт зарабатывал себе на хлеб этими вальсами-импровизациями, играя их на праздниках, на свадьбах, на которых веселился, плясал простой люд. А потом Вена узнала имена тех, кто принес вальсу всемирную славу - Иозефа Ланнера и Иоганна Штрауса-старшего. Теперь уже вальс поют. Так закладываются основы будущей венской оперетты. Позже вальс подхватят великие композиторы-романтики: Шуман, Шопен, Лист. Он войдет и в русскую классическую музыку, вальсы пишут Чайковский, Рахманинов, наши современники.

Ланнер мог бы стать большим композитором, если бы не бессмысленный, изнуряющий труд, ранняя смерть. Часто приходилось обходить с тарелочкой случайных слушателей, собирая подачки. Трагичны эти страницы биографии большого музыканта, сломленного нищетой, сумрачна, беспросветна жизнь Ланнера, этого творца легкой, светлой, «танцующей» музыки, принесшей людям столько радости.

Иоганн Штраус-отец и Иозеф Ланнер сначала были друзьями, они вместе работали в оркестрах, в их творчестве есть некая общность, их сближают музыка, духовные и профессиональные интересы, они поддерживают друг друга. К концу жизни эти «два короля вальса» стали врагами. Это кажется таким бессмысленным, так нелепа эта вражда близких друзей, которых оторвали друг от друга жестокие законы конкуренции.

Еще более драматичны отношения между Иоганном Штраусом-отцом и Иоганном Штраусом-сыном. И здесь тот же страх соперничества, подумать только - ревность отца к успехам сына! Детство Штрауса-младшего омрачено тем, что отец против обучения его музыке. Крепнущий, расцветающий талант сына вызывает у Штрауса-старшего и недоброжелательство, и горечь - такова история этих психологически сложных, во многом непостижимых отношений. Но в чем особенности творчества Штрауса-старшего и Штрауса-младшего? Почему Иоганн Штраус-отец, автор плавных, чарующих, капризно-воздушных вальсов не смог подняться до творческих высот сына? Гармонии его вальсов рядом с творениями Штрауса-младшего кажутся элементарными, да и композиция и ритмика их несколько однообразна. Вальсы Штрауса-сына - это не просто бытовая танцевальная музыка, это каждый раз целая симфоническая поэма с развернутой философической интродукцией, с полифонической разработкой множества тем, варьирующихся, модулирующих.

Путь к музыкальной драматургии Штрауса с ее самобытными венскими чертами прокладывают поначалу Франц Зуппе и Карл Миллекер.

В истории оперетты Зуппе - своеобразная фигура. Полубельгиец, полудалматинец, он вырос в Италии и воспитывался на музыке Доницетти, Россини и Верди. А потом его второй родиной стала Вена, и молодой композитор, естественно, впитывает в себя ее мелодии, ее бытовой музыкальный язык, традиции ее зингшпилей. А тут еще влияние французов, оффенбаховской оперетты. Все это вместе и рождает манеру Зуппе, этот сплав итальянской классической оперной музыки с венскими музыкальными интонациями, с ритмом ее вальсов, ее мелодики. Зуппе тяготеет к оперности, когда пишет свою оперетту «Фатиницу» с ее развернутым сюжетом, посвященным событиям русско-турецкой войны. К масштабности музыкальных форм обращается Зуппе и в своей знаменитой оперетте «Боккаччо».

Наибольшую славу приносит композитору его пронизанная итальянским лиризмом оперетта «Донна Жуанита» с ее исключительным мелодическим богатством, большими, монументальными финалами и мощными хоровыми ансамблями. Именно «Донне Жуаните» суждено было стать одним из самых репертуарных произведений венской опереточной школы на нашей сцене. В этой оперетте захватывает приподнятая атмосфера всего сценического действия, точность сатирических характеров (ария Олимпии, Помпонио и Дугласа), распевные арии героев. Все это позволило одному из ведущих режиссеров советской музыкальной сцены Льву Михайлову поставить в Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко увлекательный, живой, остроумный спектакль, насыщенный пафосом освободительной войны. Страна, в которой происходит действие, не названа. Веселая история с переодеваниями и трансформациями стала поводом для создания яркого, театрального представления, в котором действует некий отважный народный герой, проникший в стан врагов под видом «донны Жуаниты». И пусть спектакль носит во многом приключенческий характер, пусть события его не привязаны к определенному времени,- в нем звучат и героические ноты.

«Донна Жуанита» и сегодня идет во многих театрах нашей страны с гаовым либретто, написанным советскими драматургами С. Болотиным и Т. Сикорской, подчеркивающим политический смысл пьесы Целля и Жене. Зуппе создал сравнительно немного произведений, но появление каждого из них играло значительную роль в становлении самобытного стиля венской оперетты, теперь вытесняющей французскую.

Элементами демократизма проникнута и оперетта Карла Миллекера «Нищий студент», широко популярная во всем мире.

Творческий облик Миллекера во многом отличается от Зуппе, хотя именно Зуппе помог молодому музыканту войти в профессиональную музыкальную среду. Нельзя сказать, что Миллекер написал мало оперетт, но все они малозначительны и не оставляют следа в развитии «жанра». Особняком стоит оперетта «Нищий студент», написанная в 1882 году (авторы пьесы Целль и Жене), обошедшая все сцены мира, экранизированная, звучащая по радио, на концертах, записанная на пластинки... Легкая, доходчивая, запоминающаяся музыка покоряет мелодичностью, остротой танцевальных ритмов, искренностью, лиризмом. Есть такая точка зрения, что Миллекер был лишен сколько-нибудь значительного композиторского дарования, что музыка его, как правило, банальна, слащава, отдает примитивным мещанским вкусом. Да, у Миллекера было много неудач, но «Нищий студент» опровергает все версии о незначительности его творчества, о якобы «капельмейстерской» природе его сочинений. Правда, в старой пьесе гражданские мотивы не всегда проступали со всей очевидностью и ясностью, хотя сами события пьесы, место ее действия требовали этой открытой публицистической ее направленности.

Сюжет «Нищего студента» относится к тому периоду в истории Польши, когда она находилась под властью Австро-Прусской монархии. Борьба свободолюбивого польского народа за свое освобождение и составляет пафос оперетты. Во многом это было ново для «жанра», оперетта о «сопротивлении», о нарастающем чувстве протеста угнетенного народа, о вспыхивающих против захватчиков бунтах. Небезынтересно вспомнить о некоторых мотивах «Нищего студента». Австрийский губернатор Кракова Оллендорф на балу получает публичную пощечину от Лауры, гордой полячки из обедневшего рода. Одновременно развивается тема бунтующих польских студентов, заключенных в тюрьму. Интрига сводит одного из них с Лаурой.

В новой пьесе советских авторов Н. Эрдмана и М. Улицкого много смешного, обыграны все неожиданности фабулы, но за всем этим ирония, сарказм и полные искренности, теплоты и обаяния, лирические сцены. И проза и стихи, отличающиеся подлинной литературностью, подчинены мысли о верности родине, своему народу, чистоте любви, преодолевающих все препятствия, все злые силы мира. Принципиально важно, что Миллекер обратился к этой народной теме неистребимого вольнолюбия угнетаемого народа и так полнозвучно ее выразил. Эта гражданственная линия в венской оперетте несколько смещается, чтобы уступить место стилю и духу той слегка пьянящей, чарующей, смеющейся опереточной стихии, выразителем которой стал Штраус.