12 февраля. Якут Всеволод Семенович, советский актер - 75 лет со дня рождения (1912)

Мастер эффектной, острой характерности, народный артист СССР В. Якут прекрасно умеет раскрыть глубокую человеческую значимость создаваемых образов. Этим он прежде всего обязан своему учителю - Я. Хмелеву, под руководством которого молодой артист еще в 19S9 г. подготовил на сцене Театра им. М. Н. Ермоловой роль Раевича ("Шторм" Билль-Белоцерковского). Первой значительной работе Якута на столичной сцене предшествовали годы учебы в театральных студиях Москвы и служба в Театре Красной Армии Среднеазиатского военного округа.

Вслед за Раевичем на подмостках Театра им. М. Н. Ермоловой появились столь непохожие друг на друга образы, как Алан ("Время и семья Конвей" Пристли), Кучумов ("Бешеные деньги" Островского), Шура Зайцев ("Старые друзья" Малюгина), Раскольников ("Преступление и наказание" по Достоевскому). Бесспорной удачей Якута стала и роль идеалиста-романтика Ахмеда из спектакля "Чудак" Хикмета. Особую любовь зрителей снискал образ Пушкина, созданный актером в спектакле по одноименной пьесе Глобы. Эта работа стала подлинно художественным открытием Якута.

Постановщик спектакля "Пушкин" В. Г. Комиссаржевский о В. С. Якуте - Пушкине

В. Якут - Пушкин. 'Пушкин'

"Давно, усталый раб, замыслил я побег..." - если хотите, в этой строчке для нас с Якутом содержался ключ к роли. Пушкин в окружении, в кольце врагов и обстоятельств. Вокруг него все туже затягивается петля долгов, цензурных запретов, сплетен, светской толчеи. Он должен прорваться сквозь. это кольцо к стихам, к самому себе, к свободе... И он снова и снова уговаривает Натали уехать в Болдино, просит царя отпустить его в деревню, мучается, сходит с ума, ищет поддержки у Жуковского. Но все тщетно - его держат на привязи в столице. Царь не хочет спускать глаз ни с поэта, ни с его жены. И тогда он решает, как солдат, пробиваться из окружения с боем и, приняв такое решение, веселеет, успокаивается, и эта веселость и покой не покинут его и в день поединка на Черной речке.

Так мы понимали логику борьбы его последних дней...

...В руках у Пушкина пасквиль, нарекающий его "коадъютором великого магистра ордена рогоносцев". Быстро пробежав глазами текст, Пушкин - Якут судорожно комкает письмо, затем бережно разглаживает его. Чувствуется, что у него звенит от напряжения каждый нерв, но внешне он полностью владеет собой ("...А самое страшное видели - лицо мое, когда я абсолютно спокоен?" - вспоминали мы Маяковского). Протокольно, без интонаций читает Пушкин жене этот гнусный документ. Пусть и до нее дойдет смысл оскорбления, к которому она дала столь очевидный повод. Затем кажущееся спокойствие Пушкина взрывается бурным потоком негодования. Следуют первые вопросы к Натали, и, когда она безмятежно рассказывает мужу о благочестивых нравоучениях царя, советующего ей беречь семейный покой, Пушкин доходит до неистовства. Как ураган движется он по кабинету, на какие-то секунды скрывается в соседних комнатах и исчезает со сцены, но мы и тогда слышим его хулу царю-лицемеру. Его бешеный темперамент рождается, в сущности, от его бессилия...

В самый момент кульминации гнева Пушкина Якут неожиданно ломает сцену. Метнувшись к креслу, к Натали, он обнимает ее и жарко, задушевно на ухо начинает снова уговаривать ее покинуть "свинский Петербург", уехать в Болдино.

Наталья Николаевна резко обрывает этот монолог - она не любительница "сельской моды" - и, отойдя от мужа, с грубоватой прямолинейностью пытается уяснить положение:

- ...Без элегий говоря,

Намек в письме подметном на царя?

И здесь снова меняется характер сцены:

Пушкин приступает к допросу:

- Поговорим! Присядь, мадонна...

Пушкину - Якуту нужны факты. Кроме того, и это главное, ему нужно знать истинное отношение жены ко всему, что происходит. Он видит по ее смятению, что его вопросы мучат ее, но еще больше страданий доставляют они ему самому. ("Правду, умоляю... правду, правду..." - требует смертельно раненный клеветой Пушкин.) Затем как-то по-детски облокотясь на кресло и подперев кулаком лицо, он слушает сбивчивый поток ее признаний. Ему так грустно ее слушать: она, быть может, сама еще не знает, что с ней, но он-то уже ясно видит, чем полно ее сердце...

Вопрос. Еще вопрос. Еще... Неотступные, тихие, они задаются очень просто, очень горько, но не ответить на них нельзя. Наталья Николаевна пытается прервать разговор, с достоинством покинуть поле боя:

- Перед тобой чиста я, друг,

и впредь

За поведение свое краснеть

Не буду...

И последний рывок Якута в этой сцене - горячее, настойчивое, брошенное вдогонку:

- Поведенье - да, а мысли?..

"Прошу, мне верь",- протянутая рука так и не решилась погладить его кудлатую голову.

"Прости",- целуя запястье жены, быстро говорит Пушкин - Якут и, оставшись один на диване, пристально смотрит перед собой, словно предвидя все, через что еще предстоит ему пройти.

Из кн.: Комиссаржевский В. День театра. М., 1971. Лит.: Бояджиев Г. Театральность и правда. М.; Л., 1945; Дурылин С. Пушкин на сцене. М., 1951; Юзовский Ю. Зачем люди ходят в театр. М., 1964.