Традиция и импровизация в народном творчестве

^* (Статья впервые опубликована в сборнике "VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук. (Москва, август 1964 г.). Доклады советской делегации", М., 1964. Переведена на английский язык: "Tradition and improvisation in Folk-art", Moscow, 1964."Tradition and Improvisation in Folk-Art" [П. Г. Богатырев (СССР). Традиция и импровизация в народном творчестве].- "VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук. Москва, 3-10 августа 1964 г.", т. VI. [VII Congres international des sciences anthropologiques et ethnologiques. Moskou, 3 aout - 10 aout 1964", volume VI], M., 1969.- Ред.)

Одним из основных признаков всех видов народного искусства - изобразительного, музыкального (вокального), хореографического, словесного и драматического - является строгое следование его творцов и исполнителей нормам традиционного стиля, идущего от отцов и дедов.

Строгим цензором, следящим за выполнением творцами-исполнителями норм традиции, выступает коллектив того или иного района или деревни.

Тот факт, что творцы народного искусства ограничены строгими рамками норм и стиля, позволяет знатокам народного искусства и местному населению легко установить, в какой местности создано данное произведение народного искусства.

Чувство стиля определенной области, района, села заставляло словацких вышивальщиц и местных "писарок", перерисовывающих в течение десятилетий рисунки вышивок, сохранять композиционный остов и типичные основные локальные элементы вышивок (см. 284, стр. 752).

Исследователям произведений различных видов народного искусства необходимо учитывать, что одновременно со строгим следованием нормам традиции одним из типичных и основных признаков всех видов народного искусства является импровизация их творцов-исполнителей.

Так, несмотря на то, что при вышивании все женщины и девушки определенной области или села старались сохранить композиционную основу и типичные локальные элементы вышивок, они в своих работах в рамках локальных норм давали волю импровизации.

Этнографы легко могут определить типы раскрашенных пасхальных яиц различных районов, и все же, как отмечал польский исследователь Е. Франковский, "богатство украшений на писанках так велико, что среди тысячи писанок одного и того же района трудно найти две совершенно одинаковые" (196, стр. 18). Доказательством этого могут служить разнообразные рисунки одного и того же болгарского села Радоил-околия района Самоковска в сравнении с разнообразными рисунками села Долна-Баня того же района. Крестьянка же села Долна-Баня Лазарина Николова разукрасила яйца различными рисунками (см. 139, табл. LXX, № 289, 290; табл. LXXI, № 291-293; табл. LXXII, № 294-296; ср. табл. LXXIII, № 297-298; табл. LXXIV, № 303-306).

Мастера, рисовавшие картинки на стекле, подчинялись строгим нормам этого вида "пассивного народного искусства"^*. Однако в рамках норм традиции и здесь допускалась импровизация. Так, мастера словацких и польских картинок на стекле (Hinterglasmalerei), изображая сцену принятия в разбойничью дружину новичка, следовали определенной традиции, и все же в каждой словацкой и польской картине на эту тему мы видим черты индивидуального творчества народного художника (159, стр. 123).

^* (Об "активном" и "пассивном" народном искусстве см. стр. 384-386 наст. изд.)

Особенно ярко проявляется тесная связь обязательного следования нормам традиции с ярко выраженным импровизационным началом в тех видах народного искусства, в которых создание произведения органически связано с исполнительством.

Сюда следует отнести вокальное исполнение, исполнение на музыкальном инструменте, исполнение танцев и плясок, а также всякого рода словесных произведений: рассказывание сказок, анекдотов и т. п. и, наконец, разыгрывание драм и драматических действ.

Следует подчеркнуть, что все народные произведения, в которых творческое начало органически связано с исполнительством, имеют общую для них специфическую черту: они исполняются главным образом не на основании зафиксированных текстов (рукописных, печатных или нотных записей), а по памяти. Исполнитель по памяти повторяет прослушанное или виденное (например, при исполнении танца). Естественно, подобное исполнение по памяти влечет бессознательное или сознательное изменение слышанного или виденного произведения.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что творец-исполнитель, импровизируя, строго придерживается рамок традиции.

При воспроизведении народных эпических песен с большим числом стихов исполнитель, естественно, является одновременно и творцом. Так, трудно себе представить, что исполнитель точно заучил число стихов народных эпических песен, равное числу стихов Илиады и Одиссеи. А ведь, как известно, от некоторых исполнителей эпических песен было записано такое количество стихов. Изучение творчества исполнителей русских былин, украинских дум, юнацких песен южных славян показывает, что исполнители эпоса не передают выученное наизусть, а пересказывают слышанное от других сказителей, творчески его перерабатывая.

Из песенных жанров некоторые виды песен допускают лишь незначительную импровизацию. Таковы, например, обрядовые песни. Известно, что обрядовые чешские весенние песни, исполнявшиеся при похоронах зимы, или "смертки", почти в нетронутом виде сохранились с XVII века до XX века (см. 338, стр. 212). Точно так же своеобразные разбойничьи гимны по традиции передаются от поколения к поколению без значительных изменений (см. 23, стр. 135).

Однако в обрядовых песнях, как и в песнях разбойничьих, импровизация все же наличествует.

Другие же песни, как, например, русские частушки любовного характера, а также частушки, отражающие события, происшедшие в стране, в отдельной области или селе, подвергаются сильным изменениям (ср. 114, стр. 17-19).

Когда певцы народных песен почему-либо не в состоянии импровизировать, песня начинает звучать вяло: "не летит песня", по словам самих певцов, "духу нет", "не поется песня, никак не вытянешь".

Музыковеды отмечают, что "импровизация напева характеризует творческий облик певца или певицы", что у каждого ведущего певца-запевалы имеется свой особый "почерк", который распознается в любой песне (см. 92, стр. 205-215).

Такой "особый почерк" мы наблюдаем у талантливых сказочников, исполнителей народных драм и других видов народной словесности.

При исполнении фольклорных словесных произведений, подчиненных строгим нормам традиции, обязательно наличествует импровизация.

От рассказчика зависит - сократить или расширить рассказ, выделить наиболее важные и интересные места, подчеркнуть пуанту в анекдоте, наконец, усилить декламацию, дополнить ее жестикуляцией и мимикой. Импровизация играет большую роль в народной драме, где она проявляется не только в изменении текста драмы, но и в изменении традиционной декламации действующих лиц, театральных движений актеров, театрального костюма, маски и т. п.

Особенно ярко проявляет себя импровизация в сатирических и комических сценах народных драм и драматических действ.

Сатира в народной драме и в других театральных действах высмеивает и бичует часто жителей данной деревни, присутствующих на таком представлении в качестве зрителей.

Естественно, что бурная реакция зрителей, подвергающихся сатирическим выпадам со стороны актеров, невольно заставляет последних на ходу импровизировать.

Импровизация в народных драмах и действах часто так ярко проявляется и занимает такое значительное место, что каждое отдельное представление фольклорных драм следует рассматривать не как вариант, а как самостоятельное произведение.

Изучение ярко выраженной импровизации в народной драме и в народных театральных действах ценно не только для выявления специфики народных театральных действ, но и для выяснения роли импровизации в профессиональном театре^*.

^* (Интересные замечания о роли импровизации в современном театре высказал Вс. Э. Мейерхольд: "Основная проблема современного театра - это проблема сохранения импровизационности актерского творчества в сложной и точной режиссерской форме спектакля. Обычно тут бывает, как в басне: нос вытащишь - хвост увязнет. Я недавно говорил с Константином Сергеевичем: он тоже об этом думает. Мы с ним подходим к решению одной и той же проблемы, как строители туннеля под Альпами: он движется с одной стороны, а я с другой, но где-то на середине обязательно должны встретиться" (39, стр. 214).)

Следует подчеркнуть, что, слушая фольклорные произведения (сказки, песни и т. п.), публика хорошо знает их содержание.

Особенно ярко это заметно на примере представлений народных драм, которые исполнялись из года в год по традиции. Многие зрители сами были участниками этих представлений и помнили их наизусть.

Зрителей народных драм не могли привлекать сюжеты, содержание которых было им хорошо известно. Их интересовало повторное воспроизведение этих драм.

Восприятие народных драм зрителями можно сравнить с восприятием театральных представлений большими знатоками театра, энтузиастами-театралами, которые тридцать раз видели на сцене "Горе от ума" или "Гамлета" и все же идут в тридцать первый раз в театр насладиться исполнением этих пьес, которые они часто знают наизусть, идут в театр, чтобы вместе с актерами снова пережить монологи, диалоги, отдельные сцены хорошо известной им пьесы (см. стр. 58 наст. изд.).

Специфической чертой народного творчества является его коллективность, слушатели соучаствуют в его исполнении. Это соучастие проявляется иногда лишь в возгласах одобрения или неодобрения исполняемому. Но и такое незначительное соучастие все же оказывает влияние на исполнителя.

Иногда же публика включается в само исполнение произведения; особенно часто это наблюдается при разыгрывании народной драмы и других народных театральных действ (см. стр. 51 наст. изд.; ср. 341, стр. 158).

В таких случаях основные исполнители начинают импровизировать, в результате чего сильно меняется и само традиционное произведение.

Устное фольклорное произведение изменяется в зависимости от той ситуации, при которой происходит его исполнение.

К ситуации следует отнести состав слушателей. Импровизация происходит по-разному при рассказывании одной и той же сказки детям и взрослым^*. Повествование воспринимается слушателями и зрителями неодинаково в зависимости от их настроения: веселого или печального. Все это отражается на исполнителях. Исполнение танцев находится в зависимости от обстановки и поведения присутствующих: чинно пляшут одну и ту же пляску в начале свадебного обряда и иначе в разгар веселья, когда и гости и танцующие "разгулялись вовсю".

^* (Ср. запись сказки-легенды, рассказанной глучинским сказочником Иосифом Смолкой взрослым, детям и шестилетней внучке (294, стр. 72-75; 110-112).)

Учет ситуации необходим для понимания исполнения того или иного музыкального (вокального), хореографического, словесного и драматургического произведения, для понимания характера импровизации.

Импровизация может быть принудительной и преднамеренной. Принудительная импровизация возникает при следующих обстоятельствах: когда певец забывает мелодию и должен вместо забытой создать свою, когда исполнителю приходится изменять мелодию в зависимости от диапазона своего голоса; когда певец вынужден вводить в песню новые слова, фразы или даже создавать новые тексты (например, в величальные песни вставляются различные имена, в похоронные причитания вносятся воспоминания о покойнике).

Подобные словесные импровизации влияют на изменение ритмической сетки и на мелодию. Приходится прибегать к принудительной импровизации также в связи с движением при танце, при работе, при ходьбе, при езде на лошади (казацкие песни), в зависимости от качества инструмента и от степени техники исполнителя, играющего на том или ином инструменте.

Преднамеренная импровизация зависит всецело или главным образом от намерения исполнителя (см. 208, стр. 6-17; ср. 221, стр. 503-509).

Иногда исполнители осознают необходимость, обязательность импровизации. Один певец заявил профессору М. Мурко, что песня не может быть хорошей, если гусляр не умеет чего-нибудь добавить из своей головы (см. 269, стр. 9). Бывают случаи, когда исполнитель в процессе творчества вносит изменения в произведение и в то же время удивлен и даже опечален, если собиратель указывает ему на изменения, произведенные им в тексте (см. 19, стр. 236-237).

Трудно найти резкую границу между принудительной и преднамеренной импровизацией. Принудительное изменение ритма песни во время ходьбы, работы или езды на коне используется исполнителями как художественное средство, точно так же при исполнении на народном инструменте учитываются его специфические качества (ограниченность диапазона и т. п.).

Следует подчеркнуть, что народный певец или народный музыкант импровизирует не только на основе созданных им вариаций, но и большого запаса традиционных вокальных и музыкальных вариаций, которые он каждый раз выбирает по своему вкусу.

В этом случае певец или музыкант творчески импровизирует, используя традиционные вокальные и инструментальные варианты (ср. 279, стр. 39).

Следует также различать два других вида импровизации: подготовленную и неподготовленную. При исполнении различных видов народной поэзии мы встречаем и тот и другой вид импровизации.

Приведем примеры подготовленной импровизации. Сказочник может вставить в традиционную сказку свое пояснение, а также придуманный им вновь или заимствованный из другой сказки мотив; он же может создать контаминацию из двух или нескольких сказок. В дальнейшем каждый раз при передаче этой сказки сказочник повторяет ее со своими импровизированными изменениями и дополнениями. Нечто подобное мы наблюдаем при исполнении монологов, диалогов и целых сцен в народной драме, а также народных песен и других видов народной поэзии.

Приведем пример неподготовленной импровизации. В свадебном обряде дружка или свадебный староста, с одной стороны, и брат невесты - с другой, разыгрывают сцену торговли. Происходит диалог - торговля между дружкой (со стороны жениха) и сидящим рядом с невестой братом или другим представителем со стороны невесты. Дружка или староста покупает у брата право для жениха сидеть рядом с невестой. Спор "на ходу" видоизменяется в зависимости от импровизационных находок спорящих. Следует отметить, что импровизация в споре все же происходит в традиционных нормах свадебного обряда, передающегося от поколения к поколению. Приведем другой пример неподготовленной импровизации. В кукольном народном театре любимец публики кукла-шут (русский Петрушка, немецкий Касперле, чешский Кашпарек и другие) со сцены вступает в разговор с публикой. Актеру, говорящему за куклу, приходится на ходу реагировать на вопросы и ответы, идущие из публики.

Мы видим, что следование традиционным нормам при создании или исполнении фольклорных произведений органически, структурально связано с различными видами импровизации.

При каждом исполнении традиционной, известной слушателям сказки, песни, пьесы и т. п. исполнителю необходимо импровизировать, чтобы известная коллективу песня или сказка зазвучала по-новому. Ведь если бы во все виды народного искусства не вносилось импровизации, традиция стала бы штампом. Произведение механизировалось бы, потеряло бы одну из своих основных функций - воздействие на слушателей и зрителей - и постепенно должно было бы исчезнуть из фольклорного репертуара.

Итак, в народном искусстве традиция и импровизация составляют диалектическое единство.