Функции лейтмотивов в русской былине

^* (Статья впервые опубликована на русском языке в сборнике: "Literatura, komparatystyka, folklor. Ksiga poswiecona Julianowi Krzyzanowskiemu", Warszawa, 1968, s. 693-709.- Ред.)

 Посвящаю 
 профессору 
 Юлиану Кржижановскому

Одним из распространенных художественных средств в русской устной народной поэзии вообще и в частности в эпических произведениях является повторение отдельных стихов, комплексов стихов, ритмических фигур и т. п.^*.

^* (1 О роли повторения как художественного средства в фольклоре славянских народов см. 264, стр. 1373-1379.)

Повторение формул, как уже было отмечено исследователями, является мнемоническим средством, помогающим исполнителям различных жанров народной поэзии, в частности эпических песен, удержать в памяти значительное число стихов.

Анализ былин и других эпических и лиро-эпических песен показывает, что значительное число стихов, иногда превышающее половину стихов всей песни, следует отнести к повторяющимся стихам и формулам.

Основной задачей моей статьи является показать, что повторение - это не только мнемоническое средство, но и средство, выявляющее в художественной форме основное содержание и идею былины. Здесь мы проанализируем повторяющиеся в одной и той же былине комплексы стихов, по содержанию составляющие целое и как бы подчеркивающие важные моменты в содержании и идее былины. В отличие от loci communes (общих мест), которые являются как бы бродячими местами, переходящими из одной былины в другую, комплексы стихов, которые мы называем "лейтмотивами", повторяются, обычно варьируясь, в одной и той же былине.

Мы отличаем доминантные лейтмотивы, играющие основную роль в содержании былины, и лейтмотивы, которые не являются главенствующими, но все же играют значительную роль в содержании былины.

Проанализируем лейтмотивы былины "Илья Муромец и Калин-царь", пропетой Гильфердингу Т. Г. Рябининым (38, стр. 18-35).

Сначала рассмотрим доминантный лейтмотив этой былины, который мы назовем "стоять за веру, за отечество". Этот лейтмотив проходит через всю былину и повторяется в ней десять раз.

Анализ указанного лейтмотива мы проведем рядом с пересказом ее содержания. Это поможет нам показать, что лейтмотив "стоять за веру, за отечество" является действительно доминантным.

Былина начинается с повествования о том, как князь Владимир засадил старого казака Илью Муромца в глубокий погреб. Дочь Владимира понимает, что только один Илья Муромец мог бы постоять за веру, за отечество, и старается спасти богатыря. События в былине развертываются: Калин-царь "подъехал ведь под Киев-град" и князь Владимир, повторяя слова дочери, горюет, что теперь нет в живых Ильи Муромца, и некому постоять за веру, за отечество.

Сопоставим ряд лейтмотивов "стоять за веру, за отечество" в речи дочери Владимира и в речи самого Владимира.

 А он (Илья.- П. Б.) мог бы постоять один за 
 Веру - за отечество,
 Мог бы постоять один за Киев-град,
 Мог бы постоять один за церкви за соборныи,
 Мог бы поберечь он князя да Владимира,
 Мог бы поберечь Опраксу королевичну

(там же, стр. 18).

 Некому стоять теперь за веру, за отечество,
 Некому стоять за церкови ведь за божии,
 Некому стоять-то ведь за Киев-град,
 Да ведь некому сберечь князя Владымира
 Да и той Опраксы королевичной!

(там же, стр. 21).

Продолжаем краткий пересказ содержания былины.

Дочь Владимира извещает отца, что Илья жив, и Владимир просит Илью, повторяя доминантный лейтмотив, "стоять за веру, за отечество":

 А й же старыя казак да Илья Муромец! 

 (..........................) 

 А постой-ко ты за веру, за отечество,
 И постой-ко ты за славный Киев-град,
 Да постой за матушки божьи церкви,
 Да постой-ко ты за князя за Владимира,
 Да постой-ко за Опраксу королевичну!

(там же, стр. 22).

Глагол "постоять" теперь стоит в imperativum, при этом он повторяется во всех пяти стихах. Дальше идет "общее место"- седлание Ильей Муромцем коня. Потом Илья осматривает силушку татарскую и едет к двенадцати святорусским богатырям.

Илья Муромец повествует богатырям о грозящей Киеву опасности. Свою речь Илья Муромец обращает к Самсону Самойловичу и к святорусским богатырям трижды. На этот троекратный призыв Ильи Самсон Самойлович каждый раз дает один и тот же отрицательный ответ. Мы цитируем рядом призыв Ильи Муромца и ответ Самсона Самойловича, как яркий пример одного и того же лейтмотива, в одном случае используемый как просьба-обращение, а в другом - как отказ исполнить эту просьбу с повторяющимся отрицанием не:

 Говорил им старый казак да Илья Муромец: 
 Крестный ты мой батюшка, Самсон Самойлович, 
 И вы русский могучий богатыри, 
 Вы седлайте-тко добрых коней 
 А й садитесь вы да на добрых коней, 
 Поезжайте-тко да во раздольицо чисто поле

(там же, стр. 25).

 Говорит ему Самсон Самойлович: 
 А й же, крестничек ты мой любимый, 
 Старыя казак да Илья Муромец! 
 А й не будем мы да и коней седлать, 
 И не будем мы садиться на добрых коней, 
 Не поедем мы во славно во чисто поле

(там же, стр. 26).

К этому лейтмотиву-призыву Илья Муромец трижды добавляет доминантный лейтмотив "стоять за веру, за отечество". Самсон Самойлович в своем ответе тоже трижды повторяет этот лейтмотив с отрицанием не при глагольных формах:

 Вы постойте-тко за веру, за отечество,
 Вы постойте-тко за славный стольний Киев-град,
 Вы постойте-тко за церква-ты за божии,
 Вы поберегите-тко князя Владымира
 И со той Опраксой королевичной!

(там ж е, стр. 25).

 Да не будем мы стоять за веру, за отечество,
 Да не будем мы стоять за стольний Киев-град,
 Да не будем мы стоять за матушки божьи церкви,
 Да не будем мы беречь князя Владымира
 Да еще с Опраксой королевичной

(там же, стр. 26-27).

Отметим далее, что богатырь Самсон Самойлович в своем троекратном ответе Илье Муромцу трижды мотивирует, почему святорусские богатыри не будут спасать Владымира:

 У него ведь есте много да князей-бояр,
 Кормит их и поит, да и жалует,
 Ничего нам нет от князя от Владымира

(там же, стр. 26-27).

Органическое соединение лейтмотива-призыва "ехать в чисто поле на битву" с доминантным лейтмотивом "стоять за веру, за отечество" трижды повторяется Ильей Муромцем без значительных изменений.

Троекратное повторение призыва Ильи и троекратный отрицательный ответ Самсона Самойловича несомненно имеет стилистический эффект^*.

^* (Ср. "Ритмический эффект повторения отличается от стилистического: повторение этого слова или группы слов народным певцом меняет стилистический эффект этого слова или группы слов уже благодаря самому факту повторения. Между тем метрический характер слова или группы слов обычно не меняется при повторении" (110, стр. 147).)

После отказа богатыря Самсона Самойловича Илья один едет к татарским полчищам. Он татарскую силу бьет, "будто траву косит", но потом он "просел в подкопы во глубокие" и попадает в плен к татарам. Одни татары хотят убить Илью, другие считают нужным отвести его к Калину-царю. Калин-царь предлагает Илье Муромцу не служить князю Владимиру, а служить ему. Илья Муромец решительно отказывается.

Дословное повторение Ильей предложений Калина-царя, но с решительным отказом от этих предложений - один из ярких примеров того, что повторения несут художественные функции.

Калин-царь соблазняет Илью питьем, едой, одеждой и, наконец, золотой казной. Илья отказывается от даров Калина. Предложения Калина-царя и решительный отказ Ильи, выражаемый глаголом с отрицанием не, построены по тому же принципу, что и разобранный нами выше призыв Ильи Муромца к богатырю Самсону Самойловичу и двенадцати святорусским богатырям спасти Русь и отказ их служить Владимиру.

Приведу здесь рядом речь Калина-царя и речь Ильи:

 - А й же старыя казак да Илья Муромец! 
 Да садись-ко ты со мной а за единый стол, 
 Ешь-ко ествушку мою сахарнюю, 
 Да и пей-ко мои питьица медвяньи, 
 И одеж-ко ты мою одежду драгоценную, 
 И держи-тко мою золоту казну, 
 Золоту казну держи по надобью, 
 Не служи-тко ты князю Владымиру, 
 Да служи-тко ты собаке царю Калину

(38, стр. 31).

 А й не сяду я с тобой да за единый стол,
 Не буду есть твоих ествушек сахарниих,
 Не буду пить твоих питьицев медвяныих,
 Не буду носить твоей одежи драгоценный,
 Не буду держать твоей бессчетной золотой 
 казны,
 Не буду служить тобе собаке царю Калину,
 Еще буду служить я за веру за отечество!

(там же, стр. 31).

В заключение своей речи Илья Муромец произносит доминантный лейтмотив "стоять за веру, за отечество".

 Еще буду служить я за веру, за отечество,
 А й буду стоять за стольний Киев-град,
 А буду стоять за церкви за господни,
 А буду стоять за князя за Владымира
 И со той Опраксой королевичной

(там же, стр. 31).

Это десятое и последнее повторение лейтмотива "стоять за веру, за отечество".

Как мы видели, этот лейтмотив проходит по всей былине. И основное содержание былины и десятикратное повторение лейтмотива позволяют нам считать этот лейтмотив доминантным в данной былине.

Рядом с этим главным лейтмотивом мы встречаем второстепенные лейтмотивы, которые занимают важное место в развитии действия былины.

Продолжаем пересказ содержания былины.

Илья решил известить своего крестного Самсона Самойловича о том, что ему "мало можется", и с этой целью пускает стрелу в шатер Самсона Самойловича. Святорусские богатыри идут на помощь Илье, избивают полчища татар и берут в плен Калина-царя. Здесь сказитель Т. Г. Рябинин использует второстепенный лейтмотив "стрела-вестник" 4 раза: 1) перед тем, как пустить стрелу, Илья произносит заговорную формулу, обращенную к стреле, 2) в описании полета стрелы, 3) в наблюдениях богатыря Самсона Самойловича над полетом стрелы и, наконец, 4) в сообщении Самсона Самойловича о полете "стрелочки" к двенадцати святорусским богатырям.

Четыре вариации лейтмотива "стрела-вестник" подчеркивают силу заговора, произнесенного Ильей, и искусство богатыря натянуть и спустить стрелу.

Сопоставим заговорную формулу Ильи с описанием полета стрелы:

 А лети-тко, стрелочка каленая, 
 А лети-тко, стрелочка, во бел шатер, 
 Да сыми-тко крышу со бела шатра, 
 Да пади-тко, стрелка, на белы груди 
 К моему ко батюшке ко крестному, 
 И проголзни-тко по груди ты по белый, 
 Сделай-ко ты сцапину да маленьку, 
 Маленькую сцапинку да невеликую. 
 Он и спит там, прохлаждается, 
 А мне здесь-то одному да мало можется

(там же, стр. 32).

 Да просвиснула как эта стрелочка каленая, 
 Да во тот во славный во бел шатер, 
 Она сняла крышу со бела шатра, 
 Пала она, стрелка, на белы груди 
 Ко тому ли-то Самсону ко Самойловичу, 
 По белой груди ведь стрелочка проголзнула,
 Сделала она да сцапинку маленьку

(там же, стр. 33).

Далее сопоставим то, что увидел Самсон Самойлович при полете стрелы, с тем, что он рассказал об этом полете святорусским богатырям.

 Да как снята крыша со бела шатра,
 Пролетела стрела по белой груди,
 Она сцапиночку сделала да на белой груди

(там же, стр. 33).

 Долетела стрелочка каленая 
 Через мой-то славный бел шатер, 
 Она крышу сняла ведь да со бела шатра, 
 Да проголзнула-то стрелка по белой груди, 
 Она сцапинку-то дала по белой груди, 
 Только малу сцапинку-то дала, невеликую: 
 По годился мне Самсону крест на вороти, 
 Крест на вороти шести пудов, 
 Есть бы не был крест да на моей груди, 
 Оторвала бы мне буйну голову

(там же, стр. 33).

Хотя и не доминантным, но важным лейтмотивом в былине является рассказ о том, как дважды конь выносит Илью из подкопов и как в третий раз конь не смог его вынести, в результате чего Илья попадает в плен к татарам. В былине лейтмотив "предсказания коня, что он не сможет вынести Илью из третьего подкопа", исполняется дважды: первый раз как предсказание, второй - как совершение предсказания:

 Как просядем мы в подкопы во глубокий, 
 Так из первыих подкопов я повыскочу, 
 Да тобя оттуль-то я повыздыну; 
 Как просядем мы в подкопы-ты во другии, 
 И оттуль-то я повыскочу, 
 И тобя оттуль-то я повыздыну; 
 Еще в третьии подкопы во глубокий, 
 А ведь тут-то я повыскочу, 
 Да оттуль тебя-то не повыздыну...

(там же, стр. 28).

 И он просел в подкопы во глубокии;
 Его добрый конь оттуда повыскочил, 
 Он повыскочил, Илью оттуль повыздынул. 
 (.......................) 
 И он попал в подкопы то во другии;
 Его добрый конь оттуль повыскочил,
 Да Илью оттуль повыздынул, 
 (..........................) 
 И он попал в подкопы-то во третьии, 
 Он просел с конем в подкопы-ты глубокий; 
 Его добрый конь да богатырский 
 Еще с третьиих подкопов он повыскочил, 
 Да оттуль Ильи он не повыздынул...

(там же, стр. 29-30).

Сравнивая два варианта лейтмотива "предсказания коня", мы видим, что в первом варианте, в котором конь предсказывает, что он не сможет Илью вытащить из татарского подкопа, глагол стоит в будущем времени: повыскочу, повыздыну, просядем; конь говорит от первого лица множественного числа и обращается к Илье во втором лице - до тобя. Во втором варианте глагол стоит в третьем лице прошедшего времени: конь... повыскочил, конь... повыздынул, он попал.

Таким же второстепенным, но важным лейтмотивом былины является дважды повторяющийся лейтмотив, который мы обозначим: "пленника - Илью Муромца или Калина-царя - хотят сначала убить, но потом ведут к царю (Калину) или князю (Владимиру)":

 Говорили-то-татара таковы слова: 
 - Отрубить ему да буйную головушку.
 Говорят ины татapa таковы слова: 
 - А й не надо рубить ему буйной головы,
 Мы сведем Илью к собаке царю Калину,
 Что он хочет, то над ним да сделает.
 Повели Илью да по чисту полю 
 А ко тым полаткам полотняныим,
 Приводили ко полатке полотняноей,
 Привели его к собаке царю Калину,
 Становили супротив собаки царя Калина

(там же, стр. 30).

 Говорят-то как богатыри да святорусьскии: 
 - А срубить-то буйную головушку
 А тому собаке царю Калину.
 Говорил старой казак да Илья Муромец: 
 - А почто рубить ему да буйную головушку?
 Мы свезем-тко его во стольний Киев-град
 Да й ко славному ко князю ко Владымиру

(там же, стр. 34).

Сравнивая эти два варианта, мы видим, что в них нет или почти нет (вместо прошедшего времени стоит praesens historicum) глагольных изменений. Глаголы в обоих вариантах стоят в том же лице и в том же времени.

Одинаково описывается и ситуация события: пленника сначала хотят убить, затем ведут к царю или князю.

После того как Илья Муромец привел пленного царя Калина к князю Владимиру, Калин-царь обещает платить Владимиру дань "век и по веку". Этим былина заканчивается.

Рассмотрим лейтмотивы еще одной былины "Илья Муромец и Соловей", пропетой Т. Г. Рябининым А. Ф. Гильфердингу в 1871 году. Эта былина без больших изменений помещена в сборнике "Песни Рыбникова" (93, стр. 15-22) и в сборнике былин Гильфердинга (38, стр. 10-17). Мы будем цитировать былину по записи Гильфердинга как более точной. Передаем краткое содержание этой былины.

Илья Муромец отправляется из Муромля в Киев, стремясь быстро доехать до Киева.

 Он стоял заутрену во Муромли,
 А й к обеденке поспеть хотел он в стольней Киев-град

(38, стр. 10).

По дороге в Киев он видит, что город Чернигов обложен татарскими полчищами. Он один освобождает город Чернигов, за что "черниговские мужички" зовут Илью остаться у них воеводой. Илья отказывается и просит указать ему дорогу в Киев. Черниговские мужички предупреждают Илью о невозможности проехать "дорогой прямоезжей", так как там засел Соловей-разбойник. Однако Илья поехал по "прямоезжей дороге" и пленил Соловья-разбойника. Вместе с плененным Соловьем он приехал в Киев к Владимиру. Владимир-князь не верит, что Илья проехал прямоезжей дорогой. Но, узнав, что Илья привез побежденного Соловья, хочет послушать его свист и рев. Илья приказывает Соловью свистеть в полсвиста. Соловей ослушался Илью и свистит в полный свист. Илья убивает Соловья.

В анализируемом нами тексте, исполняемом Т. Г. Рябининым, доминантным лейтмотивом является описание ужасов грозной прямоезжей дороги, где засел Соловей-разбойник, которого побеждает Илья Муромец. Помимо описания ужасов прямоезжей дороги черниговскими мужичками, этот лейтмотив встречается в былине еще три раза: в описании этой дороги сказителем, когда ее проезжает Илья Муромец, в рассказе об этой дороге Ильи Муромца князю Владимиру и, наконец, в насмешливой речи князя Владимира, уличающего во лжи Илью, который заявил, что приехал в Киев прямоезжей дорогой. Кроме того, в былине несколько раз отдельно от всего лейтмотива о прямоезжей дороге упоминаются свист и рев Соловья.

Сравним лейтмотив "прямоезжая дорога" в описании черниговских мужиков и в описании ее князем Владимиром.

В своей речи о прямоезжей дороге князь Владимир как доказательство невозможности проехать из Муромля в Киев указывает также на тот факт, что Чернигов обложен полчищами татар.

Мы начинаем рассказ черниговских мужиков о прямоезжей дороге с описания сказителем в начале былины осады Чернигова татарами, близкого к описанию этой осады в речи Владимира.

 У того ли города Чернигова
 Нагнано-то силушки черным-черно,
 А й черным-черно, как черна ворона;
 Так пехотою никто тут не прохаживат,
 На добром кони никто тут не проезживат,
 Птица черной ворон не пролетыват,
 Серый зверь да не прорыскиват

(там же, стр. 10).

 Говорил ему Владымир таковы слова: 
 (.......................) 
 Как у славного у города Чернигова
 Нагнано тут силы много-множество,
 То пехотою никто да не прохаживал,
 И на добром коне никто да не проезживал;
 Туды серый зверь да не прорыскивал,
 Птица черный ворон не пролетывал

(там же, стр. 15).

 Говорили мужички ему черниговски: 
 (.....................) 
 Прямоезжая дорожка заколодела, 
 Заколодела дорожка, замуравела, 
 А й по той ли по дорожке прямоезжою 
 Да й пехотою никто да не прохаживал, 
 На добром кони никто да не проезживал: 
 Как у той ли-то у Грязи-то Черноей, 
 Да у той ли у березы у покляпыя, 
 Да у той ли речки у Смородины, 
 У того креста у Левонидова, 
 Сиди Соловей-разбойник во сыром дубу, 
 Сиди Соловей-разбойник Одихмантьев сын, 
 А то свищет Соловей да по-соловьему, 
 Ен крычит злодей разбойник по-звериному, 
 И от него ли-то от посвисту соловьяго, 
 И от него ли-то от покрику звериного 
 То все травушки-муравы уплетаются. 
 Все лазуревы цветочки отсыпаются. 
 Темны лесушки к земле вси приклоняются, 
 А что есть людей, то вси мертвы лежат

(там же, стр. 11).

 А й у той ли-то у Грязи-то у Черноей,
 Да у Славноёй у речи у Смородины,
 А й у той ли у березы у покляпою,
 У того креста у Леванидова,
 Соловей сидит разбойник Одихмантьев сын,
 То как свищет Соловей да по-соловьему,
 Как кричит злодей разбойник по-звериному
 То все травушки-муравы уплетаются,
 А лазуревы цветки прочь отсыпаются,
 Темны лесушки к земли вси приклоняются,
 А что есть людей, то вси мертво лежат

(там же, стр. 15).

И мужички черниговские и князь Владимир рассказывают одними и теми же словами об ужасах прямоезжей дороги. И в том и в другом рассказах значительных грамматических отличий мы не встречаем. В обоих рассказах мы находим настоящее время третьего лица.

Теперь сравним описание прямоезжей дороги сказителем, когда ее проезжает Илья Муромец, с описанием этой дороги самим Ильей Муромцем князю Владимиру:

 - Ай ты славныя Владымир стольнё-киевской!
 Я стоял заутрену христовскую во Муромли, 
 А й к обеденки поспеть хотел я в стольнёй Киев-град,
 То моя дорожка призамешкалась;
 А я ехал-то дорожкой прямоезжею,
 Прямоезжею дороженкой я ехал мимо-то Чернигов-град,
 Ехал мимо эту Грязь да мимо Черную,
 Мимо славну реченку Смородину,
 Мимо славную березу-то покляпую,
 Мимо славный ехал Левонидов крест

(там же, стр. 14-15).

 Подъезжает он ко речке ко Смородинки,
 Да ко тоей он ко Грязи он ко Черноей,
 Да ко тоей ко березы ко покляпыя,
 К тому славному кресту ко Левонидову.
 Засвистал-то Соловей да й по-соловьему,
 Закричал злодей-разбойник по-звериному,
 Так все травушки муравы уплеталися,
 Да й лазуревы цветочки отсыпалися,
 Темны лесушки к земле вси приклонилися,
 Его добрый конь да богатырский,
 А он на корзни да потыкается.

Илья бьет коня и бранит его:

 Что ты на корзни, собака, потыкаешься?
 Не слыхал ли посвисту соловьяго,
 Не слыхал ли покрику звериного...

(там же, стр. 11-12).

Затем Илья Муромец стреляет в Соловья-разбойника выбивает ему "право око со косичею", пристегивает раненого Соловья ко стремени и везет его по чисту полю.

При описании поездки Ильи по прямоезжей дорожке сказитель повторяет предлог ко: ко речке, ко Смородинке и т. д. При этом предлог ко стоит не только перед существительным, но и перед определением. Глагол в рассказе сказителя стоит в 3-м лице единственного числа настоящего времени. В рассказе Ильи Владимиру о происшествии на прямоезжей дорожке повторяется предлог мимо и глагол стоит в первом лице единственного числа прошедшего времени: я ехал.

Следует отметить, что два стиха доминантного лейтмотива - "прямоезжая дорога", "от посвисту соловьего и от его покрику звериного"- отделяются от всего лейтмотива и повторяются как самостоятельный лейтмотив.

Стихи о посвисту и покрику Соловья-разбойника даются в различной грамматической форме.

Приведу эти стихи.

Владимир приказывает Соловью-разбойнику:

 - Засвищи-тко, Соловей, ты по-соловьему,
 Закрычи-тко, собака, по-звериному.

После того как Соловей отказывается выполнить приказание Владимира, Владимир обращается к Илье:

 - А й же старыя казак ты, Илья Муромец!
 Прикажи-тко засвистать ты Соловью да й по-соловьему,
 Прикажи-тко закричать да по-звериному.

Илья приказывает Соловью:

 - А й же Соловей-разбойник, Одихмантьев сын!
 Засвищи-тко ты во пол-свисту соловьяго,
 Закрычи-тко ты во пол-крыку звериного

(там же, стр. 16).

Соловей отвечает Илье Муромцу, что у него "раночки кровавы запечатались. Да не ходят-то мои уста сахарныи".

 Не могу я засвистать да й по-соловьему,
 Закричать-то не могу я по-звериному... 

Соловей просит налить ему зелена-вина:

 Да тогда я засвищу да по-соловьему,
 Да тогда я закрычу да по-звериному

(там же, стр. 16).

Соловей выпивает чарочку "одним духом" и

 Засвистал как Соловей тут по-соловьему,
 Закричал разбойник по-звериному...

Свист и крик Соловья в Киеве на дворе у Владимира так же страшны, как и в лесу на прямоезжей дороге:

 Маковки на теремах покривились, 
 А околенки во теремах рассыпались 
 От него, от посвисту соловьяго, 
 А что есть-то людюшок, так вcи мертви лежат

(там же, стр. 17).

Илья Муромец срубает голову Соловью, и былина заканчивается словами богатыря, в которых он опять повторяет стихи о свисте и крике Соловья-разбойника:

 - Тоби полно-тко свистать да по-соловьему,
 Тоби полно-тко кричать да по-звериному,
 Тоби полно-тко слезить да отцей-матерей,
 Тоби полно-тко вдовить да жен молодыих,
 Тоби полно-тко спущать-то сиротать да малых детушок...

(там же, стр. 17).

Анализ доминантных и второстепенных лейтмотивов, как и loci communes, показывает, что стихи каждого лейтмотива объединены между собой и составляют целое. Большую роль в объединении стихов играет то, что стихи лейтмотива построены по форме синтаксического параллелизма. Кроме того, объединяющими, спаивающими художественными средствами отдельных стихов лейтмотива являются также анафора, повторение в разных стихах одного и того же слова или близких по значению слов, в частности предлогов (за Киев-град, за церковь, за соборные и т. д.), сквозной эпитет, спиральное повторение и другие. В доминантном лейтмотиве основная мысль первого стиха "постоять за веру, за отечество" детализируется: например, за Киев-град, за церкви божий, за Владимира и за Опраксу королевичну.

Одна из ближайших задач фольклористов - подробно исследовать художественные средства отдельных лейтмотивов и loci communes. Повторяемые по многу раз вариации лейтмотива ведут к отделке его и loci communes.

Сравним, например, место в былине "Илья и Соловей разбойник", где "Трофим Рябинин картину грозной и густой массы вражьей силы сумел передать густым развитием черноты вокруг Чернигова" (97, стр. 72):

 У того ли города Чернигова
 Нагнано-то силушки черным-черно
 А й черным-черно как черна ворона

(38, стр. 10)^*.

^* (Тот же Т. Г. Рябинин пропел это место П. Н. Рыбникову:

Черным-черно, как черного ворона...(там же, стр. 40).)

Мы показали, как один и тот же лейтмотив, варьируясь по нескольку, иногда по многу раз, повторяется в одной и той же былине. Примеры, взятые нами из двух былин - "Илья Муромец и Калин-царь", "Илья Муромец и Соловей-разбойник",- показывают, что сказитель, пользуясь вариациями одного и того же лейтмотива, как бы назойливо повторяет этот лейтмотив на протяжении всей былины. Основную идею былины "Илья Муромец и Калин-царь" сказитель выражает доминантным лейтмотивом "постоять за веру, за отечество", варьируя его на протяжении всей былины. В былине "Илья Муромец и Соловей-разбойник" сказитель использует для выражения основной идеи доминантный лейтмотив "непроезжая дорога".

Итак, вариации одного и того же лейтмотива помогают сказителю по-новому освещать былину, выделять главные и второстепенные места былины, помогать по-новому интерпретировать содержание былины, создавать новую былину.

Вместе с тем повторение вариантов одного и того же лейтмотива помогает слушателям (подчеркиваю: слушателям) исполняемого устно произведения не только запомнить повторяющиеся лейтмотивы, но как бы соучаствовать, хотя бы пассивно, со сказителем. Повторяющиеся вариации лейтмотивов позволяют слушателям все время узнавать в новом старое. Таким образом, вариации лейтмотивов являются одним из характерных признаков коллективного творчества при исполнении и слушании былин и других эпических произведений (ср. 276, стр. 526)^*.

^* (В своей книге о чешском и словацком народном театре я указывал, что зрителей народного театра, из года в год смотрящих одни и те же пьесы, мы можем сравнивать с теми театралами-энтузиастами, подлинными любителями театра, которые, тридцать раз видевшие "Гамлета", идут на ту же пьесу в тридцать первый раз, чтобы насладиться любимыми местами из любимой пьесы, повторяя эти места про себя (см. стр. 58 наст. изд.). То же следует сказать о слушателях былин, знающих их содержание и отдельные места.)

В устном народном творчестве и при устном исполнении создаются свои закономерности, устанавливаются нормы, отличные от норм письменных литературных произведений. Одной из задач современной фольклористики является выяснение, как у грамотного сказителя былин нормы произведений устного творчества сочетаются с нормами литературных произведений, в какой мере нормы литературных произведений вытесняют или заменяют нормы устных произведений.

Восприятие слушателями вариаций былинных лейтмотивов отдаленно напоминает эстетическое восприятие при слушании повторяющихся вариаций темы в классическом музыкальном произведении: фуге, рондо и т. п.

Приведенные выше вариации различных лейтмотивов в былинах "Илья Муромец и Калин-царь" и "Илья Муромец и Соловей" показывают, что большинство из них отличаются изменениями грамматических форм.

Р. Якобсон в статье "Поэзия грамматики и грамматика поэзии" на основании сравнения разных произведений различных эпох приходит к выводу, что "в числе грамматических категорий, используемых для соответствий по сходству или контрасту, в поэзии выступают все разряды изменяемых и неизменяемых частей речи, числа, роды, падежи, времена, виды, наклонения, залоги, классы отвлеченных и конкретных слов, отрицания, финитные и неличные глагольные формы, определенные и неопределенные местоимения или члены и, наконец, различные синтаксические единицы и конструкции" (124, стр. 404).

Несомненно, различные жанры, как и отдельные произведения одного и того же жанра, используют в большей мере те или другие определенные грамматические формы.

Уже беглый обзор грамматических изменений в лейтмотивах былины показывает, что изменяются главным образом глагольные формы и органически связанные с ними личные местоимения: я, ты, он. Это явление не случайно. Как показывают исследователи, изменения глагольных форм являются характерным признаком языка былин и вообще эпических песен (см. 275, стр. 58-79).

Если мы при пересказе былины, при описании действий богатыря ограничиваемся только тем, что изменяем форму глагола, то сказитель, который ведет свое повествование с установкой на художественность данного произведения, повторяя весь лейтмотив, соответственно меняет форму глаголов во всем лейтмотиве.

Значительно реже изменяются другие части речи в эпических лейтмотивах, хотя и их изменения, как мы выше отметили, встречаются: например, замена одного предлога другим, одного местоимения другим и т. п.

Рядом с изменениями грамматических форм в вариантах одного и того же лейтмотива мы встречаем изменения и другого характера. Так, в двух вариантах приведенного выше лейтмотива, названного нами "пленника (Илью Муромца или Калина-царя) одни хотят убить, а другие ведут его к царю (Калину) или князю (Владимиру)", грамматические формы остаются неизменными или почти неизменными, но изменяются главные действующие лица. Изменение главных действующих лиц при сохранении тех же грамматических форм производит особо сильное впечатление на слушателей (в первом варианте пленником оказывается Илья Муромец, а во втором - сам царь Калин).

Вариативность лейтмотива создается также и в зависимости от той ситуации, при которой он повторяется. Мы указали, что "мужички черниговские" и князь Владимир без изменения или почти без изменения повторяют лейтмотив о непроезжей дорожке. Но в первом случае черниговские мужики рассказывают об ужасах этой дороги, когда ею владеет Соловей-разбойник; князь же Владимир дословно повторяет это описание дороги тогда, когда Соловей-разбойник побежден и дорога стала проезжей. Различие ситуации усугубляется тем, что слушатели знают о победе Ильи, а князь Владимир не знает об этом. Понятно, что слушателям кажется смешной брань князя Владимира, который обвиняет во лжи "мужичищо деревенщину" богатыря Илью Муромца. Подвиг Ильи Муромца после несправедливых бранных слов Владимира выступает еще ярче.

Итак, хотя в данном случае лейтмотив не варьируется, остается неизменным, его художественная функция изменилась.

Здесь мы имеем случай, когда грамматически неизмененный лейтмотив благодаря ярко выраженной иной ситуации несет иную функцию.

Функция лейтмотива изменяется и в зависимости от того, кто произносит этот лейтмотив: в былине "Илья Муромец и Калин-царь" один и тот же лейтмотив "стоять за веру, за отечество" произносят дочь Владимира, сам Владимир и Илья Муромец. Слушатели, естественно, по-иному воспринимают слова одного и того же лейтмотива, произнесенными разными лицами. При этом сказителю необязательно следует изменять свой голос, говорит ли он от лица Ильи Муромца или дочери Владимира^*.

^* (В сказке сказочник часто меняет голос. Так, например, в сказке "Волк и коза" (сб. Афанасьева № 53-54) сказочник одним голосом говорит за волка, а другим, высоким, голосом за козу-мать.)

В нашей статье мы наметили ряд задач по изучению лейтмотивов былин. В статье рассмотрены художественные функции лейтмотивов двух былин - "Илья Муромец и Калин-царь" и "Илья Муромец и Соловей" - былинного сказителя-классика Трофима Григорьевича Рябинина. Ряд отмеченных нами черт, использованных в лейтмотивах этих былин Рябининым как художественные средства былинного творчества, характерны не только для этих былин, но и для других эпических произведений, созданных и исполненных Т. Г. Рябининым.

Дальнейшей задачей исследователя фольклора является рассмотрение, как используются лейтмотивы другими сказителями, целыми школами сказителей, наконец, как используются лейтмотивы в различных районах, где бытовали и бытуют ныне былины: онежские, архангельские, сибирские и др. Встает вопрос и о специфических чертах в использовании лейтмотивов в других эпических и лирических жанрах.