К читателю

Записи художника...

Автор сознает, что встреча с этой книгой может оказаться нелегкой - ведь она задумывалась не как мемуары или свод полезных рецептов и не в обличье научно-объективного исследования. Это всего лишь записи художника, находящегося в движении, и они лишены привычной внешней цельности хотя бы потому, что процесс написания дважды прерывался, сначала - работой над фильмом "Ленин в Париже", а затем - постановкой спектакля (лирические драмы А. Блока).

В результате книга несколько раз меняла русло - практика вносила свои поправки в раздумья, а теория пробовала облегчить практику.

Кроме того, автор, как известно по его прошлым высказываниям (смотри главу "Маяковское кино" в книге "Модели политического кино"), принадлежит к убежденным сторонникам того явления, что в современном искусстве получило название коллажа.

Это явление отличает динамика контрастов, смен, сопоставлений, столкновений различных фактур, жанров, приемов, обогащающая взаимодействие и соперничество всех видов искусств - и все это не как самоцель, а для непрестанного обновления и обострения восприятия зрителями, слушателями, читателями тех идей, что лично во мне взращены с юности Великим Октябрем.

Поэтому автор не только не стесняется, но, напротив, сознательно насыщает страницы цитатами, ссылками, примерами мыслей и работ своих учителей и коллег и даже одно время мечтал объединить их под крышей названия неосуществленного труда литературоведа К. Локса - "Катехизис небезразличного в искусстве".

В результате получилась книга-диалог, спор, и часто отнюдь не добрый, и не только из-за неуживчивого характера автора или потому, что он не согласен с некоторыми собеседниками или идейными и творческими противниками, но и по причине того, что он во многом недоволен прежде всего самим собой, досадует на свою неумелость и на нетерпимость к явлениям в искусстве, которые он душевно не принимает.

Справедливо возникает вопрос: почему же, зная заранее все свои недостатки, автор все же решается предложить вниманию читателей эти страницы?

Оправданием может служить лишь то, что на долю автора выпало, и не по его способностям, а из-за особенностей профессии, немало интереснейших встреч с явлениями мировой культуры и их авторами (некоторые из них, по счастью, стали не просто приятелями, а сердечными друзьями), и отсюда выросла естественная потребность поделиться всем пережитым, увиденным, передуманным с теми, кто еще по-прежнему ценит и другие способы человеческого общения кроме телефонных или телеграфных, наспех или на бегу, по заказу или "на всякий случай", безразличных или расчетливых "информации".

Кроме того, автор пробует еще раз проникнуть в существо избранной им профессии - отсюда и не литературный, а изобразительный эпиграф ко всей книге.

На полотне бельгийского живописца Магритта, на сей раз без всякого сюрреализма, метафорически воплощен процесс, свойственный каждому художнику, и в частности режиссеру.

Воображение - "ясновидение", главная его сила - еще скорлупа объекта не надломлена, а на полотне - жар-птица искусства: замысел, дар проникновения помог ее вырастить, и это счастливый случай.

Ведь сколько мы знаем печальных примеров, особенно в буржуазном искусстве, когда в результате остаются лишь никчемные обломки скорлупы...

Автор всегда стремился в своих начинаниях идти в ногу со временем.

В быту он выработал привычку никогда и никуда не опаздывать, что ему и удавалось. В творчестве дело обстояло сложнее. Есть старая (кажется, шотландская) поговорка: "Тот, кто приходит вовремя, приходит слишком рано". Такое случалось и со мной.

Но всегда оставалось неизменным одно, за что я отвечаю и на этих страницах,- в них нет, по крайней мере, ни слова лжи.