Когда зажигаются звезды (А. Сохрина)

Наиль Гимадеев из того, ставшего знаменитым "звездного" выпуска. Когда, взяв в один ликующий прыжок пространство от ученичества до большого балета, его соученица Надя Павлова явила нам свой счастливый танец радости. Когда его же соученица Ольга Ченчикова обнаружила в столь раннем начале столь удивившую раннюю зрелость мастера. Когда целая плеяда молодых артистов из выпуска 1974 года Пермского хореографического училища (и в их числе Наиль Гимадеев) заняла сразу же, на старте своих творческих биографий, ведущее положение в балетных труппах страны.

Было еще одно особое качество, отличавшее воспитанников Л. Сахаровой, Ю. Плахта и других пермских педагогов,- самозабвенность, радостная самоотдача. Так неизменно проживает жизнь своих героев Наиль Гимадеев - с высоким накалом, на эмоциональном подъеме. Его герои пылко увлекаются, страстно любят, романтически поклоняются дамам сердца, яростно сражаются, темпераментно правят балетные балы, пиры и праздники - словом, живут азартно, наполненно, упоенно.

В воздушном легком прыжке танцовщика - жажда полета, упрямая, дерзкая мечта перебороть земное притяжение, в его надежных мягких поддержках - рыцарственность поклонения, в стремительных пируэтах - напор и воля. Танец Наиля Гимадеева просит эпитетов, ибо он переливчат и разнообразен. А определение "самозабвенный" носит в данном случае смысл корневой, изначальный: героям Гимадеева свойственно забвение себя ради возлюбленных, они растворяются в чувстве всецело, они никогда не позируют, не рисуются, не жаждут одного лишь своего успеха и признания - им неизмеримо важнее их подруги, которые расцветают от столь преданного рыцарства. Наиль Гимадеев - прекрасный партнер.

К нему неравнодушна публика, кого же оставят равнодушным, безразличным этот эмоциональный натиск, эта ослепительная и, главное, искренняя улыбка, эти "души прекрасные порывы!" Наиль Гимадеев стал самым молодым заслуженным артистом республики среди актеров куйбышевских театров. Но его путь ничего общего не имеет с легкой тропой баловня судьбы и успеха. Впрочем, достаточно хотя бы раз в жизни побывать на репетиции в классе, чтобы понять, что у артиста балета вообще невозможны случайные удачи.

Наиль Гимадеев пришел в балет поздно, в шестнадцать лет, в то время как по традиции обучение искусству хореографии начинается в раннем детстве. Его ранние годы прошли вдали от балетных центров o- он родился в городе Березовском Свердловской области, в семье шахтера. И вот в свои шестнадцать лет увидел в кино фильм о Пермском хореографическом училище. Импульс был дан, жизнь обрела цель и смысл - поступить в училище, стать артистом балета.

И он поступает, и за один год рывком проходит пятилетнюю программу обучения классическому танцу. Ему, конечно, помогли прекрасные педагоги Мария Александровна Мальцева, Юлий Иосифович Плахт. Но надо знать Наиля, его упорство и самоотдачу. Занятия заканчивались, однокашники шли отдыхать, а он закрывался в зале и занимался. Занимался и в праздники. Вновь и вновь, придирчиво вглядываясь в зеркало, повторял экзерсис, шлифовал туры, заноски, пируэты, еще и еще раз пробегал гамму классического танца, стремясь достичь виртуозности.

На выпускном экзамене он танцевал второй акт "Жизели" со своей соученицей Региной Кузьмичевой. Первая встреча с балетом, который станет спутником его творческой судьбы.

...Юный граф Альберт врывается на сцену. Именно врывается, а не входит, врывается в предвкушении любовного свидания. Аристократизм происхождения - в нетерпеливо-повелительных жестах, которыми он объясняется с оруженосцем, в уловимой властности. Он влюблен, влюблен неподдельно, и даже эгоизм его мил поначалу - это потом уже он обернется жестокосердием, за которое будет расплатой жизнь Жизели. А сейчас Альберт пылок, нежен, его легкий прыжок, как всплеск признаний. Гимадеев играет человека, который слушает лишь голос своих эмоций, не беря в расчет чувства других людей. За предательство этот Альберт платит раскаянием, запоздалым и глубоким.

Для Гимадёева нет в роли Альберта мелочей, всё значимо. И костюм - тоже. Вот недавно во втором акте его герой надел новый колет - нарядный, затейливо украшенный. Поначалу такое обличье показалось неожиданным: ведь классически Альберт является у могилы Жизели в скорбном черном трауре. А здесь он явно откуда-то с бала, с торжества. Но костюм не случаен, он "работает": явственнее становится контраст между небытием и жизнью, между потусторонним царством виллис, куда попадает Альберт, и земной реальностью, куда он возвратится и продолжит свою историю, омытую очистительным раскаянием.

Встреча с новой партнершей для Гимадёева всегда бросает иной отсвет на исполнение, он чутко настраивается на волну иного танца, иных художнических устремлений. "Наиль - удивительный партнер, очень мягкий, чуткий. Я с ним прежде никогда не встречалась, но у меня ощущение, что мы давно танцуем вместе". Так сказала солистка Большого театра народная артистка СССР Светлана Адырхаева после того, как станцевала свой гастрольный спектакль "Жизель" на сцене Куйбышевского театра.

Этому выступлению предшествовали совместные репетиции в Большом театре. Адырхаева и Гимадеев готовили "Жизель" под началом известного педагога-репетитора Марины Тимофеевны Семеновой, в прошлом прославленной балерины. Каждое утро Наиль Гимадеец приходил в класс знаменитого Асафа Михайловича Мессерера, занимаясь вместе с Плисецкой, Семенякой, Васильевым, Гордеевым, Богатыревым, Акимовым. Весенние дни 1985 года, время, проведенное в Большом, стало для Гимадёева полезнейшей школой. Он пытливо вглядывался в лучших мастеров советского балета, постигая профессиональные тонкости: кто как разогревается, кто как занимается. Сам Наиль мог выполнить все задания в классе Мессерера, и это вселяло веру в себя.

Однако вернемся к той первой "Жизели", еще ученической. Итак, свой выпускной экзамен - второй акт балета - Наиль сдает отлично, и его приглашают в труппу Пермского театра. В первый же год своей творческой деятельности Наиль совершает в составе труппы гастрольные турне по Австрии, Италии, Югославии, танцуя во втором акте "Жизели" и в па-де-де из "Коппелии", выступает в Москве, в Центральном концертном зале "Россия".

Казалось бы, все начинается как нельзя лучше. И тем не менее Наиль расстается с Пермью, приняв приглашение Куйбышевского театра оперы и балета. Он вступает в его труппу в 1975 году.

Чем объяснить этот переход? Чем объяснить и то, что спустя годы Наиль и его жена Ольга, будучи ведущими актерами нашей балетной труппы, вдруг срываются и едут в Ленинград, в Малый театр оперы и балета, на прогнозируемое более скромное положение?

В Куйбышев Наиля приводит жажда творческой самостоятельности. Очень плотно укомплектованная пермская балетная труппа почитала иерархию: право на каждую новую работу молодым солистам, как правило, приходилось долго зарабатывать, идя постепенно от маленьких ролей к большим. Наиль ждать не хотел, он жаждал свершений. И Куйбышев эту жажду утолил. А Малый театр в Ленинграде возник на год в творческой биографии Гимадеевых тоже закономерно: из боязни застоя, из желания сопоставить свой уровень мастерства с уровнем труппы более высокого ранга, из неутолимого стремления к совершенству. Много ролей им этот год не дал, они это в общем-то программировали и, смотрели на ленинградские перспективы трезво. Но они выиграли в смысле тренажа, репетиционного класса и благодаря этим занятиям (и, может, прежде всего благодаря творческому контакту с балетмейстером, педагогом, актером Никитой Долгушиным, опекавшим волжан) обрели какое-то новое качество, новую культуру. Домой, в Куйбышев, возвратились в отличной творческой форме.

Здесь Наиль Гимадеев с его прочной репутацией уже искушенного в сфере "чистой" классики лирического танцовщика встречается с совершенно иной хореографией, остро современной, с непривычным человеческим характером: Антоний в балете Э. Лазарева "Антоний и Клеопатра". Все внове: необычный пластический язык, предложенный балетмейстером Игорем Чернышевым, акробатические вкрапления, которых нет в классическом балетном тренаже и которым не учат в училище. А главное, характер внове, внове эта спрессованность духовной жизни персонажей, предельная лаконичность событийного плана, Внове пластика, изобилующая символикой.

Балет философичен. Антоний Гимадеева стоит перед выбором нравственным, человеческим. Как прожить жизнь? Повинуясь холодному расчету? В извечной борьбе за власть, опустошающей душу? Или, отдавшись любви Клеопатры, предав забвению честолюбивые помыслы владыки, завоевателя?.. Наиль Гимадеев проживает этот психологически сложный образ с полной достоверностью, он осваивает труднейшую хореографию с ее "монтажными стыками", нервной пульсацией и взрывчатой экспрессией как-то очень естественно, словно был давно к такому языку приучен. А лирический дар танцовщика сказался в дуэтах Антония и Клеопатры, эта любовь при всей "конспективности" балета прожита с шекспировским накалом.

Тот же шекспировский накал в другой работе Чернышева - "Ромео и Джульетта" на музыку Гектора, Берлиоза, где вновь творческим единомышленником балетмейстера предстает дуэт Гимадеевых. Артисты вдохновенно рассказывают историю зарождения, расцвета, гибели и бессмертия любви, они беспредельно преданы духу шекспировской поэзии и сложнейшей хореографии, которую воплощают смело, даже отважно.

К хореографии Чернышева надо привыкнуть. Только глубинное ее освоение и понимание дает артисту ту свободу, которая и зрителю дарует полное осознание постановочного замысла. "Ромео и Джульетта" Берлиоза не "Ромео и Джульетта" Прокофьева, где проживание подробно, где вся психологическая партитура "полнометражна", разработана в мельчайших подробностях. Здесь, в спектакле по Берлиозу, где пластическая "ветвь" привита к хоровым эпизодам, балету предстоит "выговориться" на очень сжатом пространстве. И актеры (Наиль и Ольга Гимадеевы прежде всего) отдают проживанию своих ролей ту наполненность и самозаб-венность, без которых нет шекспировской масштабности. А она здесь явственно ощутима. И в поэзии встречи героев, и в эмоциональной распахнутости любовных дуэтов, и в предощущении трагического конца, и в финальном воспевании беспредельности самого прекрасного человеческого чувства.

Богаче стал технический арсенал танцовщика. Выразительные средства современной хореографии в сочетании с классическим багажом высвободили новые творческие ресурсы, которые оказались как нельзя кстати при воплощении образа Спартака.

Спартак Н. Гимадеева - фигура скорее романтическая, нежели героическая. Здесь нет упрека, просто такова природа актерского дарования. Танцует Гимадеев размашисто, полетно, это порыв к свободе мятежный, по-юношески отважный и по-мужски сильный. И все-таки по натуре он больше лирик, существо такого Спартака прежде всего раскрывается в дуэтах с Фригией - О. Гимадеевой, полных высокой поэзии. По определению К. Маркса, Спартак является "самым великолепным парнем во всей античной истории". Спартак Н. Гимадеева великолепен тем, что в душе его живут романтика подвига и романтика любви, светясь чистым ярким пламенем.

Встречи с произведениями современной хореографии, годы работы в театре рождали и какое-то новое отношение к спектаклям классического наследия, пристальное внимание к деталям, нюансам сценического поведения. Классика всегда испытание. И не только техники, как раз этот экзамен сейчас многие танцовщики сдают успешно, демонстрируя классически верное "чистописание". Именно классика, как зеркало, отражает культуру артиста, его умение длить пластическую кантилену образа, сливать воедино танец и пантомиму.

Избранные танцовщики владеют сейчас искусством балетной пантомимы, порой ее считают "довеском" к танцу и невнятно "пробалтывают". Наиль Гимадеев со старушкой-пантомимой обращается предельно внимательно, его жесты экспрессивны, точны, выразительны. Вот Зигфрид в "Лебедином озере". Юноша с душой романтика, жесты порывисты, импульсивны. Принц Дезире в "Спящей красавице". Жесты повелительны и чуточку надменны - диктовка балетного классицизма. Альберт в "Жизели" - первое же появление изобличает аристократа, а социальная характеристика обозначена той же пантомимой. Вот как она, оказывается, многое может сказать и сегодня при условии точного ею владения.

Пантомимическая игра есть и в "Дон Кихоте" Л. Минкуса, только здесь она комедийна. Н. Гимадеев-Базиль и строит роль в ярко комедийном ключе, это придает Дуэту Базиля и Китри оттенок соперничества, возникает своенравный диалог двух задир. Спектакль идет весело, звонко, он подлинно солнечный. Базиль Н. Гимадеева как бы аккумулирует эту солнечность. Его лицо озарено улыбкой, он танцует озорно, азартно, раскованно, сцена объята летучими его прыжками. Ему, герою праздника молодости, красоты, любви, с видимой легкостью дается виртуозность последнего акта, которым правит счастье Базиля и Китри.

- То, что я делал раньше, и то, что я делаю сейчас, заметно отличается друг от друга. Была техника, чувства были, но я еще не умел лепить роль осознанно. Не могу сказать, что прятался за наигрыш, нет, шел от нутра, я человек эмоциональный. Но вот это зрелое осмысление пришло с годами,- говорит Наиль Гимадеев.

Именно такое сформировавшееся со временем мастерство, своя художническая позиция сделали Гимадеева союзником балетмейстера Игоря Чернышева в создании новых спектаклей. Среди них балет "Поэма двух сердец" А. Меликова о любви индийской танцовщицы и узбекского музыканта. Оба они гибнут, обреченные на разлуку. Но вечны любовь, верность и красота, вечно искусство, которому они служат.

В пластическом решении балета многое от восточных миниатюр, от восточной живописи. Наиль очень тонко перенял эти черты сходства и передал их в своей пластике. Его экзотическая внешность пришлась здесь как нельзя кстати, а в движениях, певуче-протяжных, словно живет музыка, гибкая и лиричная восточная мелодия. В том, как трактовал роль Модана артист, очень рельефной становилась тема искусства, объединяющего людей. Тамбур, на котором играл герой, словно воспевал музыку, поэзию, любовь.

Искусство, объединяющее людей... Танец, которому не нужен переводчик... Куйбышевские артисты побывали в Анголе и Конго. Классический балет, с которым в этих африканских странах были прежде незнакомы, люди воспринимали доброжелательно, непосредственно, восторгаясь мастерством Наиля Гимадеева и его партнерши Елены Брижинской.

У Наиля есть редкая для актера балетного театра награда - бронзовая медаль ВДНХ. Он получил ее за исполнение партии Антония из балета "Антоний и Клеопатра" в концерте перед посетителями павильона "Советская культура". Танцевал он и в Центральном Доме работников искусств.

И он, и Ольга пережили и тяжелое время расставания с танцем из-за травм, и трудность возвращения на сцену. И счастье этого возвращения. Счастье, так высоко ими ценимое.

К себе Наиль придирчив. Вот смотрит фотографии, сделанные на спектакле с его участием, и анализирует: "Стопы стали распускаться. А это что за рука! Очень скверно!" Сказано уже с негодованием. И я представляю, как назавтра он будет взыскателен к себе в балетном классе, с каким вниманием станет вглядываться в свое зеркальное отражение. Знаю это наверняка. Знаю и то, что в спектакле - очередном, следующем, любом с его участием - танец героя будет притягивать страстью самоотдачи.

Ведь когда на балетном небосклоне зажигаются звезды? Только в том случае, когда вдохновение не единично, не разово, когда всегда, неизменно на сцену выходят, как на праздник, вдохновенно. Именно в этом прежде всего обаяние искусства Наиля Гимадеева.