Ялта, двадцать восьмое июля...

Это было первое мое послевоенное путешествие в Крым, да и, наверно, первое беззаботное, отпускное время за долгие годы. Лето 1953 года. В раскаленной безоблачной Ялте встретился мне старинный приятель, артист, чтец Валерий Токарев. Он читал здесь Чехова, имел успех, и сотрудники чеховского дома, желая сделать ему подарок, пригласили побыть с Чеховым наедине, прийти в тот день, когда дом закрыт для посетителей. Он пригласил меня. Мы пришли.

В тот момент, когда мы стояли на пороге столовой, на лестнице, ведущей в верхние, тогда еще жилые комнаты, показалась Мария Павловна Чехова. Была она энергичной, подвижной, и девяноста лет, которые ей должны были вот-вот исполниться, ей никак нельзя было дать. Не знаю, как кто, но думаю, что чувство это общее, - мы испытали странное ощущение. Его и не передашь. Перед нами стояла сестра Чехова. Вдумайтесь только - сестра Чехова! Говорила с нами, улыбалась, двигалась возле нас, как она двигалась возле Антона Павловича, Левитана, Шаляпина...

Она стояла на тех самых ступеньках, на которые, зарыдав, присела мать Антона Павловича, получив известие о смерти сына.

"...Да, вот в этой самой столовой, за обеденным столом собиралась вся наша семья... Много у нас людей бывало, весело было... Мы были люди несерьезные, веселые люди. Талантливых среди нас много было, а весело было. Работали все много. В этом наша цель была. Вы спрашиваете, как все это сохранилось? Да как-то все само собой. Я не думала ничего нарушать после брата, хотела все сохранить, а что из этого выйдет - не знала... Ну вот, все так и сделалось. И все поддерживаю. Вот в столовой занавески эти, арлекины, что ли, уж я чинила, чинила, держатся пока...".

Я вынул блокнот и этот короткий рассказ записал. Слово в слово. Потом она отпустила нас одних походить и пошла на крыльцо, кормить своих любимых собак, а пока шла туда, все выговаривала сотруднице, чтоб пустили толпившихся за оградой в неурочное время людей. Не любила, когда кого-нибудь не пускают. Не любила она и когда ее снимают.

Об этом предупредили, аппарат я спрятал. Но когда она сошла во двор, укрылся за дверью и сделал не слишком, должно быть, удачный, но дорогой мне снимок.