Беспокойная душа [1981 Свободин А.П. - Театральная площадь]

Если лицо его нарисовать одной линией, получится маска, что со времен древних греков символизирует сценическое искусство. Если сделать карандашный портрет в духе Крамского - русское крестьянское лицо.

В его комнате плотно лег на стену барельеф Льва Толстого. Он вырезал его из дерева, тщательно отшлифовал, напомнив манеру Коненкова. Вопрошающий, негодующий, огромный. И на этой же стене из легкомысленной морской гальки - шаржи. Разноцветные камушки соединены в откровенном гротеске.

Эксцентрик, умеющий играть подробные реалистические роли? Шутник, произносящий обдирающий душу обличительный монолог? Можно сколько угодно подбирать парадоксы из многообразного арсенала театрально-критических словосочетаний, но когда я думаю о Евгении Лебедеве, что-то не хочется этим заниматься. Так не выразишь, по меткому замечанию Пришвина, то главное, вокруг чего ходит душа!

Чтобы понять актера незаурядного и в особенности русского, надо понять, вокруг чего ходит его беспокойная душа, уязвленная несовершенством человеческим. В конечном-то счете там, в глубинах сознания, эта уязвленность - а по-иному сказать, постоянная жажда совершенства - и есть источник непрерывной духовной энергии. Человек-художник ведь тоже может быть уподоблен реактору. Там, в сердцевине, что-то таинственное происходит, и жар вселенной обдает нас.

Когда я вместе со всем залом, с самым дальним зрителем, сидящим там, в последнем ряду четвертого яруса, попадаю во власть его монолога о бессмысленности бездуховной, никчемной жизни и о красоте жизни трудовой, отданной людям целиком, отданной даже после смерти, думаю об этой его сердцевине.

О жажде совершенства, об учительстве, присущем классической русской литературе.

Но поразительно-то в нем другое. Ведь только что в спектакле "История лошади" по толстовскому "Холстомеру", перед этой проповедью сурового реалиста, срывающего всяческие маски, он, актер Лебедев, так же свободно и естественно существовал в облике сценической маски - пел и приплясывал: "Конь стогривый, конь стоглавый бродит по полю с рассвета!"

Вот в чем секрет, вот в чем загадка, вот в чем обаяние! Как ошибся один из критиков, написав, что несущий мысль Толстого Лебедев должен для этого преодолеть ритмическое и музыкальное начало!

Не преодолеть - использовать! И нет для него более радостного в творчестве, чем соединение на первый взгляд несоединимого.

Барельеф Льва Толстого и шаржи из гальки. Античная маска и русский крестьянин! Комедия и трагедия. Трагикомедия. Полярное лежит рядом. В нем это так азбучно наглядно, что, право же, можно по нему изучать азы и тайны актерского искусства. Нечто вроде доказательства теоремы у древних математиков: "Смотри!"

Смотри! Два одинаковых "физических действия" из двух его ролей.

Старшина малярного цеха Бессеменов во время семейного обеда узнает, что Нил и Поля решили пожениться. Ужален, раздражен до крайности, расстроен домашним разладом, борется с этим своим состоянием. Но ложка, обеденная ложка продает его. Выбивает дробь по тарелке, дрожит в руке на пути ко рту. Снова и снова пытается произвести сию нехитрую операцию - и снова неудача. Все. Он бросает ложку в сердцах.

И другое. Из В. Шукшина. Сценический фельетон "Энергичные люди". Маститый хапуга, хапуга-профессионал, "алкаш" цивилизованный. Ему б опохмелиться утром, а тут скандал с супругой. И рука не может поднести бутыль к стакану, выбивает дробь.

Тот же прием, то же "физическое действие". Разумеется, придумано п продумано, техника лебедевская отменного класса. Но... в одном случае это тревожная дробь трагедии, в другом - шаржа. Хотите, можно измерить амплитуду ударов! Актер не повторяется. Можно написать исследование о том, как дрожат руки у разных его героев. Вот, например, "Общественное мнение". Тут уже не шарж, а водевиль, не фельетон, а нечто другое, - и у конъюнктурщика и труса, которого он изображает, руки дрожат уже как-то по-третьему. Иной стиль.

Много лет назад принес Лебедев в редакцию журнала "Театр" рассказ "Как я играл собаку". Можно прочитать - рассказ опубликован. Все в нем тогда поразило - изящество, простота и открытость письма, несомненная литературная одаренность автора. Но прежде всего - то увлечение, с каким герой, молодой актер Тбилисского тюза, придумывал собаку. Ему предстояло ее воплощать. С какой наблюдательностью и воображением! Секрет не только в том, что он любит животных и в доме его живет умудренный четвероногий, знающий, что почем, а в том, что там, в далеком его детстве и провинциальной юности, собачье перекати-поле занимало его внимание.

Я не видел этой сценической "собаки", но характерность лошади, в шкуру которой, по словам изумленного Тургенева, "влез" Лев Толстой, передать мог лишь актер, помнящий лошадь как партнера по бытию на этом прекрасном белом свете.

Так обнаружилась для меня его художественная профессия - писательство. Как мастера-резчика, художника-прикладника, или русского умельца, как любовно и шутливо называет его Товстоногов, я узнал его позже. И в этой второй своей художнической профессии совершил он литературный подвиг, который, думается, еще недостаточно прочувствован нашим театроведением. Написал книгу "Мой Бессеменов".

Лето 1940 года... Три десятиклассника решили сфотографироваться в знаменитом фотоателье Паола на Кузнецком мосту. Может быть, предчувствовали разлуку? Всеволод Багрицкий погиб на фронте; Илья Волчок был тяжело ранен; я уцелел. Наглядный процент потерь нашего поколения

Всеволод Багрицкий и Илья Волчок

...В конце 1939 года, в трудное и тревожное время, в созданную А. Н. Арбузовым студию пришли Всеволод Багрицкий и Максим Греков, следующая студия появится в Москве лишь через пятнадцать лет - 'Современник'

Это единственное сохранившееся фото 'Города на заре'. А. Богачева, 3. Гердт

'Современник', точно молекула, образовался из блуждающих атомов-актеров... Театр-студия - это не то, что театр, это иное. Молодость, почти коммуна! Здание театра больше, чем дом, относятся к нему интимно. Нет прекраснее поры в жизни театра. Она становится его легендой, его светлой грустью

1956 год. 'Вечно живые' - 'Чайка' 'Современника', его программный спектакль. Дети войны отдавали дань погибшим. Премьеру так и не сфотографировали, сохранились отдельные снимки. Первое рукопожатие с автором, первые аплодисменты. Родились!

Основатель 'Современника' и в течение почти пятнадцати лет его лидер - Олег Ефремов. Он сделал то, что удается немногим, - создал театр, выразивший время. Таким, как на этой фотографии, он бывал в те годы редко - задумчивый, ушедший в себя. Он жил в бешеном и радостном ритме

Если 'Вечно живые' - их 'Чайка', то 'Голый король' - их 'Турандот'. 'Один купец', - начинал придворный поэт. 'Фамилия?' - по инерции спрашивал король... (блестящая сатирическая роль Е. Евстигнеева), Первый министр (И. Кваша) - отчаянный старик, героически льстил. Они указывали подлинное лицо глупости, тупости, жадности и коварства

'Голый король'

Они были молоды, и молодо было их время. Свежесть чувств - что может быть лучше для театра. Эту фотографию я называю про себя 'Современник' смеется!'

'Назначение' А. Володина. Сатира, обращенная, возможно, к нам самим, и тонкая лирическая поэзия. Вероятно, один из самых ажурных и элегантных спектаклей 'Современника'

Куропеева и Муравеева играл Е. Евстигнеев, Нюту - Н. Дорошина. Лямин - одна из лучших актерских работ О. Ефремова

'Варшавская мелодия' Л. Зорила. Борисова - мастер, но в роли Гелюны можно было оценить всю виртуозность ее мастерства. Роль сделана так, что калюется импровизацией. С первой же интонации, первой реплики она развивается как стремительный и естественный полет, как тур вальса

Идет спектакль двух актеров, но возникает впечатление, что сцена полна народа, есть толпа в консерватории, на улицах, есть варшавское кафе. М. Ульянов и Ю. Борисова вдвоем создают такую атмосферу

...Наш новый литературно-художественный кружок образовался после войны в доме Владимира Саппака. Он был помощником и наставником, чем-то вроде лоцмана в театральном море. Его первая и последняя книга 'Телевидение и мы' сделала его родоначальником нашей телекритики

В. Шитова, Вл. Саппак и А. Свободин. Абрамцево, 1954 г.

Игорь Ильинский прочитал по радио 'Старосветских помещиков'. Откровение артиста. Событие. Обидно, если в разнородном потоке кинофильмов, телефильмов и прочего мы отнесемся к нему как к чему-то обычному...

С Варварой Николаевной Рыжовой связано мое первое журналистское задание. 'Запомни, голубчик, - сказала она мне, - для меня был, есть и будет один театр на свете - московский Малый театр!'

...Работали 'Современник', 'Таганка', кипели страсти вокруг студенческих театров, но выдающиеся мастера неспешно делали свое дело. В их созданиях светил образец. Борис Бабочкин поставил и сыграл на телевидении чеховскую 'Скучную историю'. Заговорили о новом актерском взлете мастера. В кадре из телеспектакля он с Л. Щербининой, исполнявшей роль Кати

Борис Бабочкин

С Петром Константиновым он составил замечательный дуэт в 'Плотницких рассказах' по В. Белову. Тоже па телевидении

Если лицо его нарисовать одной линией, получится маска, со времен древних греков символизирующая сценическое искусство...' Но Лебедев и сам создает автошаржи, как, например, этот: 'человек-лошадь-автограф

'История лошади'. О. Басилашвили - князь, Е. Лебедев - Холстомер, Ю. Мироненко - Феофан

Г. Товстоногов. ...Он главны й режиссер. Это другая театральная профессия. На режиссера выучиваются, имея к тому способности. Главным надо родиться, тут поставленный природой характер. Как слух

...А потом началось самое главное. Предуведомляя исполнение торжественной увертюры Чайковского '1812 год', по залу прошли оркестры музыкантов в форме полков русской армии незабываемых времен, когда, как известно, 'были люди. ('Гром победы раздавайся!')

И. Дарьяльский был старейшим суфлером страны. Из пятидесяти лет, проведенных на сцене, вернее, под сценой, сорок он прослужил в Малом театре. 'Да, Ермолова, великая Ермолова! Мне посчастливилось работать с ней!..' ('Из рассказов старого суфлера'.)

Выпуск фирмой 'Мелодия' альбома 'Искусство Шаляпина' - явление культурной жизни. Девяносто восемь записей гениального певца и; артиста впервые в таком объеме показывают его творчество. Это поистине национальное достояние

Ф. И. Шаляпин - Борис Годунов

Ю. Борисова и Л. Зорин ('Литература для театра'.)

Новый этап в жизни 'Современника', начавшийся в 1970 году, после перехода О. Ефремова и группы артистов во МХАТ, связан с драматургией Михаила Рощина. Его 'Валентин и Валентина' - новое дыхание театра

Во главе 'Современника' стала Галина Волчек. В ее режиссерском творчестве, в выборе репертуара просматривается все та же линия гражданской активности и психологической правды. Конечно, время и зритель вносят свои поправки... Г. Волчек ведет репетицию. Репетируют В. Никулин и Л. Толмачева

Но 'Вечно живые' - по-прежнему их программный спектакль. Основатели помнят премьеру 56-го, свою молодость...

И. Кваша сейчас впервые выйдет на сцену в роли Володи. Последнее напутствие его наставника - профессора В. Я. Виленкина (фото 1956 года). 'Современник' осуществил уже три постановки этой пьесы. Во второй - доктора Бороздина играл Олег Ефремов, а в третьей - И. Кваша

Репертуарные искания 'Современника' начала 70-х годов ...Спектакль 'Валентин и Валентина' - продолжение первоначальной линии театра. Достоверность, поэтичность и острота авторского слуха на правду привели к тому, что пьеса буквально прокатилась по сценам страны. Некоторые критики недоумевали: почему? Другие утверждали: неправомерно! Но ссылки на то, что подобный сюжет о современном 'мезальянсе' уже бывал на сценах, не помогали - пьесой засматривались и заслушивались

Уже 'третье поколение' 'Современника' на сцене. К. Райкин, И. Акулова, Е. Васильева вместе с А. Покровской и Т. Лавровой играли в этом спектакле...

Райкин К. и Акулова И

Они поставили сценарий А. Володина 'С любимыми не расставайтесь', продолжив его линию в своем репертуаре

Главные роли исполнили Т. Лаврова и В. Чемоданов

Автором 'Современника' становится и Чингиз Айтматов. 'Восхождение на Фудзияму' - откровенный диспут о честности и предательстве, гражданской совести и нравственных компромиссах. Для участия в спектакле приглашена замечательная советская актриса Любовь' Добржанская

'Эшелон' М. Рощина - сценическая сага 'Современника' о войне, об эвакуации заводов. Литературные достоинства пьесы, дневниковая точность драматурга позволили создать семь непохожих и таких узнаваемых женских портретов. Праздник актрис 'Современника'

Ленинградский драматург Алла Соколова становится своим автором для 'Современника'. В 1977 году ставятся 'Фантазии Фарятьева'. Режиссерский дебют Л. Толмачевой. Огромный успех новой актрисы театра Марины Неёловой. 'Фантазии Фарятьева' - странная пьеса. Заострения, к которым прибегает автор, делают реальные ситуации как бы нереальными, почти гротескными. Играть в хорошо освоенной актерами 'Современника' психологической, достоверной манере в пьесе Соколовой уже нельзя. Тут нужен иной градус, тут нужно бесстрашно шагнуть за грань 'дозволенного', да еще этот шаг оправдать. Неёлова шагает и оправдывает. И ведет за собою спектакль

Первый спектакль О. Ефремова в Художественном театре - 'Последние' М. Горького. Законченной гармонии между замыслом и исполнением еще недостает, но замысел современен и просматривается четко. Л. Иванов, М. Прудкин, Н. Гуляева, Е. Киндинов, Ю. Пузырев играют, видя перспективу роли и всего спектакля

А для 'стариков' О. Ефремов и А. Васильев ставят на мхатовской сцене 'Соло для часов с боем'. Лебединая песня Ольги Андровской, Михаила Яншина, Алексея Грибова, Виктора Станицына. Счастливые старомодные слезы льются из глаз зрителей, и вызовам артистов нет конца...

В роли Хмелика М. Прудкин

Е. Евстигнеев (Окунев), И. Смоктуновский (Сакулин)

'Обратная связь' А. Гельмана. Один из лучших сценографов мирового театра, И. Свобода, выстроил на сцене МХАТ гигантский улей, составленный из площадок-сегментов. Когда он заполняется действующими лицами, возникает образ необозримой связи людей и производства по горизонтали и по вертикали

'Современник', напротив, сосредоточивает в этом спектакле действующих лиц на малом пространстве, смешивает уровни. Во МХАТ Нурков - Невинный, скорее, жертва обстоятельств. Табаков в 'Современнике' показывает, как в Нуркове растет чувство личной причастности, ответственности

А. Покровская - Вязникова

И. Кваша - Окунев, О. Табаков - Нурков

...Ходим с Ефремовым по выставке, посвященной его 50-летию. Вспоминаем. Вот он репетирует 'Большевиков'. 1967 год. Немыслимый ритм 'Современника'. Надо успеть точно в день праздника показать спектакль

Вспоминаем наш клуб, наше милое 'Артистическое' - и здесь обговаривался будущий театр в далеком 55-м...

Может быть, главный талант Ефремова - быть лидером, зачинателем нового дела. Лицо его напоминает заготовку скульптора. Набросал сырую глину, обозначив нос, щеки, рот - потом обработает. Потом времени не хватило. А глаза все те же, со светящейся точкой и в то же время человека 'себе на уме'... ('Беседуя с Ефремовым...')

В 1967 году мне посчастливилось работать с 'Современником' над спектаклем 'Народовольцы', входившим в историко-революционную трилогию театра. Поразило их искусство социального портрета. У них не было никаких театральных наслоений - они играли хроникально. И история оживала. Они сделали то, чего не делает, как правило, ни один театр, - бросили в массовку лучших своих актеров. На одну-две реплики! Вглядитесь в эти лица. Торговка на улице - Г. Волчек

В 1967 году мне посчастливилось работать с 'Современником' над спектаклем 'Народовольцы', входившим в историко-революционную трилогию театра. Поразило их искусство социального портрета. У них не было никаких театральных наслоений - они играли хроникально. И история оживала. Они сделали то, чего не делает, как правило, ни один театр, - бросили в массовку лучших своих актеров. На одну-две реплики! Вглядитесь в эти лица. Ведь эти лица можно помещать в учебник по истории как законченные и характерные типы тогдашней России. Желябова играл О. Ефремов, Перовскую - А. Покровская. С абсолютным знанием и верой они отстаивали мысли и жизнь этих удивительных людей, 'перво-мартовцев'

Блестящий портрет императора-рамоли Александра Второго создал Е. Евстигнеев, сумевший в этом образе соединить, казалось бы, несоединимое - иронию и сентиментальность

Не знаю живого примера, когда бы актер столь долго и счастливо жил со своим героем, как Лебедев с Бессеменовым. Говорю - живого, потому что Москвин - Царь Федор, Книппер-Чехова - Раневская - классические тому примеры.

Столь долго и столь счастливо. Это значит, что художник понял, пришел к этому пониманию, как приходят к пониманию собственной жизни в целом, а не только завтрашнего или вчерашнего. Что у него есть способ высказываться о главных человеческих отношениях и категориях бытия: детях и родителях, любви и смерти, справедливости и несправедливости. И этот способ - его герой, его собеседник и внутренний голос.

Годами он исписывал, играя эту роль, маленькие голубенькие тетрадочки в линейку. В гримуборной перед выходом на сцену совал мне в руки, доставая из шкафчиков. Руки его дрожали, он спешил, тетрадочки путались, перепутывались, он уходил и снова возвращался.

А в тетрадочках были записи только что сыгранного, понятого, прочувствованного. И воспоминания о несытом детстве, и то, что хотел бы он сказать своему сыну, как Бессеменов говорит своему; и то, что слышал он в магазине; и о своем отце; и о Волге, на берегах которой он родился, вырос и заболел театром; и то, как почти полубеспризорным, без кола и двора приехал в Москву поступать в актеры и поступил в Театр Советской Армии то ли на истопника, то ли на "выхода". И снова о Бессеменове, о том, что клокотало внутри старика, когда он еще не вышел в столовую, то есть на сцену, а там, в спальне...

Тетрадочки, тетрадочки, десятки, ничего не поймешь, что потом, что прежде. Но вот же выстроилась из этих тетрадочек книга - внутренний монолог роли! По Станиславскому.

"Читатель книги, а она, в сущности, есть исповедь актера, поймет, как это трудно! Напряжение всех духовных сил, искренняя отдача своему творчеству, величайшая честность, совестливость - без этого не получится работы по Станиславскому". Так писал Г. А. Товстоногов в предисловии к огромному и азартному труду.

Как убедить его опубликовать многое из того, что им уже написано, добротного, литературно сильного, сродни шукшинской народной основе. Покойному В. Шукшину, кстати, по сердцу были лебедевская актерская манера, стиль. Он сыграл одну из самых своих виртуозных и точных по народному ощущению ролей в его кинофильме "Странные люди". Хвастливого и мечтательного мужика Броньку Пупкова, что однажды чуть ли не взял в плен самого Гитлера.

...Шаржи из гальки, бьющий в глаза гротеск. Открытость приема - внутренняя пружина. Артуро Уи! Страшная харя, шарниры вместо суставов. Античная маска, принявшая звериное выражение. Вот когда пригодились ему его тюзовская жизнь и школа, собаки и ведьмы!

Брехтовский спектакль долго жил на сцене БДТ. Они менялись, помню, сценами - исполнитель Артуро Уи из Варшавы и он, Евгений Лебедев. И знающая толк в гротеске театральная Варшава ему аплодировала.

Играет ли он Монахова в "Варварах" или Ухова в "Старшей сестре", шолоховский ли старик идет по сцене Большого драматического или нынешний старик молдаванин идет по градам и весям в фильме по Иону Друцэ "Последний месяц осени", белый ли полковник в фильме "В огне брода нет" всматривается в странное и непривычное лицо юной художницы, рисующей революцию, или Мармеладов начинает пронзительной нотой фильм "Преступление и наказание", - всюду, даже в проходных его ролях, я вижу это. Это - вокруг чего ходит его душа - судьба народная.

Народность. Когда говорят о ней, лучше думать о чем-нибудь конкретном. Тогда осязаемо. Когда про актера - думаю о нем.

Где его встречу в следующий раз? На сцене (хорошо бы!), в купе вагона (едет на съемку, на телевидение, на "озвучение"), на гастролях, на репетиции, за письменным столом, за верстаком... Не знаю.

Позвонили из редакции, сказали: Евгению Лебедеву - шестьдесят! Ах, правда. Дата в пути, дел у него пропасть. Я приветствую тебя, старый друг, беспокойная душа...