17 ноября. Шумский (наст. фамилия Шомин) Юрий Васильевич, украинский советский актер - 100 лет со дня рождения (1887-1954)

В 1934 г. впервые на украинской сцене, в Киевском драматическом театре им. И. Франко была поставлена пьеса М. Горького "Егор Булычов и другие". Режиссером спектакля и исполнителем заглавной роли был Шумский. Ему удалось создать образ масштабный и запоминающийся. Булычов в его исполнении предстал личностью сильной, глубоко волевой и противоречивой одновременно. Для Шумского, характерного актера, эта роль стала переломной. К этому времени он уже почти десять лет проработал в "Держдраме" (ныне Одесский украинский музыкально-драматический театр им. Октябрьской революции), где выступал в самом разнообразном репертуаре, играл Швандю, Хлестакова, Фигаро. Роли комедийные чередовались с драматическими, жанровый диапазон актера расширялся.

Лауреат Государственных премий СССР, народный артист СССР Ю. Шумский - мастер художественного слова, организатор Народного театра при Киевском университете, известен и как киноактер.

Ю. Шумский играл в "Ревизоре" две роли: в 1934 году - Хлестакова, а в 1937-м - городничего. С присущей его таланту яркостью артист создал в этих ролях глубоко реалистические образы, полные гоголевской силы обличения.

Хлестакова Ю. Шумский трактовал как пустого и бездумного человека, случайно оказавшегося в несвойственной ему роли, но сумевшего извлечь выгоду из этого недоразумения и от души позабавиться. "Чем ничтожнее Хлестаков, тем чудовищнее хлестаковщина" - такова была главная мысль актера. Шумский - Хлестаков превосходно провел сцену вранья, сватовства и сцену взяток. Он был захвачен с головой авантюрой, участником которой сделали его глупость, жадность и продажность чиновников. Увлеченный новым для него положением, Хлестаков сам начинал верить в свою ложь и потому обращался с людьми так, как сделал бы это, будучи настоящим ревизором: одних третировал, к другим был высокомерно снисходителен, к третьим относился с опасливой предосторожностью и даже почтительностью.

Ярко и своеобразно был трактован этим талантливым мастером сцены городничий.

Ю. Шумский не утаивал от зрителей ни природной хитрости Сквозник-Дмухановского, ни его ловкости (он провел не одного ревизора и губернатора), ни его значительности в мире казнокрадов и взяточников. Ведь чем более представительным рисовался городничий, тем убедительнее, катастрофичнее воспринималось окружающими и зрителями его падение, тем сатиричнее было его разоблачение.

Шумский играл без лишней утрировки, не сгущал красок. Его городничий был по-своему серьезен и важен, но ревизора, свалившегося ему на голову, побаивался. Артист изображал крупную фигуру преступного и самонадеянного чиновника, рассчитывавшего на большую карьеру. Держался он внушительно, строго, бросая грозные взгляды на подчиненных. В осанке и поведении его проступали черты солдафонства и бесцеремонности человека, привыкшего к безнаказанности и мнящего себя значительной персоной.

Образ, созданный этим артистом, бесспорно принадлежит к числу наиболее значительных и интересных в галерее гоголевских персонажей на нашей сцене.

Из ст.: Горбунова Е. Гоголь на сцене советского драматического театра.- В кн.: Гоголь и театр. М., 1952.

Образ Платона Кречета в пьесе Корнейчука был центральным, главным, "выигрышным". Желающих сыграть эту роль в труппе франковцев найти было нетрудно. Но создать на сцене образ хирурга Кречета мог именно такой актер, как Шумский.

Точно ваятель, штрих за штрихом высекал Шумский из глыбы прекрасного "драматургического мрамора" облик и черты своего героя. Это было невероятно трудно. Трудно потому, что подобных образов еще не создавали наши драматурги и их не знала украинская сцена; трудно, ибо надо было постичь весь внутренний мир нового, советского человека, с его сложным и вместе с тем ясным характером. Наконец, трудно потому, что роль эта была для Шумского своего рода экзаменом на зрелость перед новым коллективом и столичным зрителем. Легкого успеха, который могла принести ему эта роль, он не желал, но и быть только "на уровне" не мог. Как художник, он весь жил в искусстве в поисках наиболее верного, глубокого и жизненно правдивого решения сценической задачи, обусловленной всем действием пьесы и характером образа хирурга Кречета. Иначе говоря, актер следовал мудрым заветам отцов сценического реализма: нет искусства без вдохновенного творческого труда.

В этом, и прежде всего в этом, был "секрет" успеха Шумского, его счастливая "актерская звезда".

В Платона Ивановича Кречета Шумский был влюблен, влюблен страстно, безотчетно. Актер, ранее уже сыгравший Гайдая в пьесе "Гибель эскадры", с особой силой почувствовал притягательную красоту драматургии Корнейчука, всем сердцем войдя в мир образов его новой пьесы. Он читал и перечитывал пьесу; вникал во все психологические тонкости взаимоотношений ее персонажей; "шел" по жизненной биографии Кречета, пытливым глазом все замечая и во все проникая умом и сердцем художника; он всматривался в окружающую жизнь, постоянно искал и находил в ней прототипы своего героя, строго отбирал близкие его актерскому замыслу черты будущего сценического образа.

Постепенно биография Кречета как бы становилась личной биографией Шумского, благородные дерзания хирурга - его, Шумского, мечтой, а глубокие переживания героя - щемящей болью актерского сердца. Так проходил процесс творческого вхождения в образ, актерского перевоплощения как неизменное явление подлинного искусства.

...У Кречета - Шумского большой ум и большой талант. Но он прост и непосредствен, этот человек. Он богат духовно и оттого многогранен. Он силен, принципиален и смел в моменты волнений, вызванных причинами, лежащими вне его личных интересов, и как ребенок наивен и беспомощен там, где эти интересы хотя бы в малейшей степени затрагиваются.

Самой природе Кречета - Шумского чуждо было все внешне эффектное, броское, поэтому даже очевидцу трудно писать об исполнении актером этой роли.

Он весь жил в образе, был его плотью и кровью. Зритель не фиксировал такой игры, как бы не замечал ее, ибо сам находился в сфере влияния внутреннего мира героя, страдал и радовался вместе с ним.

Из кн.: Йосипенко Н. Юрий Васильевич Шумский. Киев, 1960. Лит.: Мартич Ю. Юрий Шумский рассказывает.- Радуга, 1963, № 3; Мартич Ю. Глубокая борозда.- Радуга, 1966, № 6.