Вариации на испанскую тему (А. Сохрина)

"Откуда в Самаре испанская грусть?"- шутливо перефразировал Владимир светловские строчки. А и вправду: откуда? Откуда он, никогда не видевший голых степей Кастилии, пышно цветущих садов Каталонии, сухих красных холмов Арагона, впитал дух другой страны, другого народа и передал его в танце - неистовом, горделивом, мужественном? И почти всегда, даже в миг торжества, танцу этому сопутствует "испанская грусть", дымка печали, словно сквозящая из глубины веков. На сценические миниатюры артиста неизменно брошен отсвет драматизма.

Владимир Тимофеев, один из ведущих солистов балетной труппы нашего театра, характерный танцовщик. Характерный танец - составная часть почти любого балетного спектакля. В этом танцевальном жанре отчетливее всего проявляется связь балета с главным его источником - народной пляской. Настоящий характерный танцовщик, наделенный подлинным темпераментом, всегда считался украшением труппы. Нашу труппу, это можно сказать с полным правом, украшает искусство Владимира Тимофеева.

В. Тимофеев - Гармодий. 'Спартак' А. Хачатуряна

Характерный танец - чаще всего мгновенный портрет, в считанные минуты надо дать характер, очертить образ остро, рельефно. Балетные испанцы Владимира Тимофеева отличны друг от друга и в то же время схожи. Они благородны каким-то утонченным врожденным благородством, в них есть то, что прежде именовалось породой. Они стройны и красивы не заботящейся о внешних эффектах мужской красотой. Они поклоняются дамам сердца возвышенно и страстно, но гордость не дает им до конца выказать свои чувства - всегда что-то остается "про запас", всегда признания немного недоговорены. Они являются, как правило, на сказочные балетные балы, но при этом "держат в уме" поле брани, и воинская доблесть просвечивает сквозь рыцарскую галантность учтивых кавалеров. Балетные испанцы Владимира Тимофеева (и не только испанцы, но об этом позже) становятся центром событий, сами того не желая и нисколько об этом не заботясь. В центр Их выводит значительность личностная: балет (а разве только балет?) всегда был неравнодушен к героям, в ком пламенное сердце, возвышенность помыслов, красота духовная сочеталась с красотой телесной, физическим совершенством.

Балет во все времена пестовал испанский танец. Многокрасочность его фольклора щедро рассыпала блестки, украшающие ткань спектаклей. Но как, однако, разнятся между собой испанцы Владимира Тимофеева, сколь по-разному мерцают эти самые блестки!

В. Тимофеев - Эспада. 'Дон Кихот' Л. Минкуса

В "Лебедином озере" танец его героя графически четок и очень точно огранен - классика. Здесь это кристаллический блеск. К тому же испанский танец тут вкраплен вслед за явлением Одиллии и Ротбарта, на нем лежит и некий отблеск их демоничности, испанцы как бы их свита. Отсюда налет фантастичности: то ли явь, то ли обман, мираж, и Тимофеев придает танцу своего персонажа чуть уловимый привкус ирреальности. Как он это делает - не скажу, не берусь, хотя смотрела "Лебединое озеро" много раз. Все равно то, что здесь делает Тимофеев, для меня остается загадкой.

А вот его Эскамильо в "Кармен-сюите" стоит на земле весомо и прочно - насколько прочно может чувствовать себя на ней человек, каждый раз рискующий жизнью и глядящий смерти в глаза с веселым вызовом. Истый тореро - темпераментный, мужественный, бесстрашный. Привык к победам на арене и в любви, азартен и самолюбив.

Недавно на наши экраны вышел испанский фильм "Кармен", во многом новаторски построивший взаимоотношения кинематографа и хореографии, которая здесь для героев столь же органична, сколь дыхание: когда не хватает слов, приходит на помощь танец. "Мы пошли смотреть фильм всей балетной труппой,- рассказывает Владимир Тимофеев.- Меня "Кармен" потрясла, заворожила, у меня даже пульс участился. Потом я долго размышлял: как сочетать балетную условность вот с такой безусловностью чувств? Как объединить неистовую и вместе с тем глубоко сдержанную манеру андалусского танца фламенко с хореографией, сочиненной на российской почве? Как достичь ощущения не стилизованной Испании, а подлинной, истинной, исконной?.."

А мне вспомнился испанский танец, который танцевал Владимир Тимофеев в прошлой постановке оперы "Кармен". Там не было ни привычного расшитого сверкающего костюма, ни парика, ни сильного грима. Короткая черная рубашка, черные брюки - все без блесток. Сверкал танец, сверкал, как лезвие ножа. Дуэт партнера и партнерши стал дуэтом-поединком страстей, темпераментов, характеров. Все обнажено, все без флера игры, чувства не боятся заявить о себе в полный голос. Так танцует в фильме "Кармен" труппа Антонио Гадеса, к этой манере Владимир Тимофеев по-своему приблизился более десятка лет назад, чтобы удалиться затем в более привычную нашему балетному театру, более условную Испанию.

Но опыт той оперной постановки не мог пройти бесследно, сказался он и в создании образа тореро Эспады в спектакле "Дон Кихот" в постановке И. Чернышева.

У испанских коррид есть одна традиция. Если тореро особенно эффектен, красив и мужествен, если он движется по арене с пластичностью, которую даже опасность не умаляет, восхищенная толпа требует подарить ему музыку - ведь артистичнейший из тореадоров превращает бой в танец. Для такого тореро, как Эспада - Тимофеев, зрители корриды непременно добились бы музыки. Театральная яркость слилась с жизненным правдоподобием: да, именно так истый тореро держит алый плащ-мулету, он словно срастается с ним, как птица с крылом. Странно, что другие танцовщики могут плащ уронить, потерять, порой он у них сворачивается и сразу становится бутафорским. Рассказывали, что Тимофеев эту игру с плащом отрабатывал в репетиционном зале часами, пока она не превратилась действительно в игру, изящную и легкую. Он ищет свою Испанию вот так, в мельчайших подробностях, ищет в книгах и в рисунках, подолгу стоит в Эрмитаже у полотен Веласкеса и Мурильо.

И. Чернышев

Он привык учиться всегда, везде, жадно впиваясь в любую возможность совершенствования, потому что срок его балетной школы был очень короток. В то время как обычно артист балета учится в училище девять лет, Владимир Тимофеев учился семь месяцев - в студии при нашем театре. Правда, у прекрасного педагога Б. Р. Голощековой, она сейчас преподает характерный танец в Ленинграде, в Вагановском училище. Владимир и начал поздно, шестнадцати лет. Одновременно учился в ремесленном училище, кончил его с отличием, получив специальность токаря-универсала третьего разряда. Театр прислал на него в училище заявку: он понадобился нашему балету и в нем остался.

Восхождение началось со счастливого танца его судьбы - все того же испанского. Это было фанданго в "Дон Кихоте", который ставила А. Я. Шелест. Она выделила Владимира из кордебалета и сказала: "Ты будешь танцевать сольно". Они репетировали до часу ночи.

Ах, это фанданго-соло! Как трудно оно давалось, как, оказалось, это тяжело остаться на сцене одному. Потом он оставался на сцене один все чаще и чаще - пошли роли. Вот комическая тетушка Марцелина из старинной балетной пасторали "Тщетная предосторожность" (по традиции роль играет мужчина). Характер неординарный: стяжательница, готовая отдать дочь за порядочную мзду, и любящая мать. В том, как трактовал роль Тимофеев, явственно было современное мироощущение, привкус актерского капустника с переодеваниями: уморительнейшая тетушка Марцелина в чепце и пышных юбках всячески старалась отстоять "женское происхождение" своего танца, жеманясь и кокетничая, в то время как из-под чепца озорно поблескивали лукавые глаза молодого мужчины. Вообще эту склонность актера, заводилы театральных капустников, к юмору, к шутке, к гротеску в дальнейшем мало использовали в театре, разве что в детских спектаклях-сказках (Бармалей - "Доктор Айболит", мудрый гном - "Белоснежка и семь гномов"). А жаль. Мягкий природный юмор артиста-столь же яркая сценическая краска, сколь и другое его свойство, полярное - трагическое дарование.

Поразил его Тибальд в "Ромео и Джульетте" Прокофьева и Шекспира. Время, проверяющее театральные впечатления на прочность, доказало: именно в Тибальде В. Тимофеева жила шекспировская масштабность страстей. Он стоит перед глазами: неукротимо стремительный, резкий, задиристый, рожденный дуэлянтом. "Для меня в этой роли не было мелочей,- вспоминает артист. Мне и оружие понадобилось не легкое, бутафорское, а настоящая шпага: тяжелый клинок как бы длил руку, давал мне ощущение всамделишности боя. И еще: надо было очень точно слушать музыку, все шло от нее, все напряжение поединка Тибальда и Меркуцио сфокусировано в этом нарастающем ритме, нарастающей экспрессии, которую пронзает обреченность смерти..."

И его фея Карабосс из "Спящей красавицы" Чайковского рождается из музыки с дьявольским пассажем И адским смехом. Не узнать обычно элегантного танцовщика в этой злобной скрюченной старухе. И руки его неузнаваемы: где горделивый взмах кисти, где смелый мужественный разлет жестов? Откуда-то хищно когтящие, цепкие, угрожающие руки-крюки уродливого существа, стремящегося подмять все живое. На сцене вслед за музыкой явлено олицетворение зла, его символ. И рядом с такой вот Карабосс добро должно быть особенно победительным, особенно могучим.

Свойство героев Тимофеева в силу их значительности заполнять пространство спектакля, разрастаться и партнеров обязывает становиться вровень. Так и в "Спартаке" Гармодий словно выдвинут на авансцену, история его предательства становится едва ли не ведущей темой. Партия Гармодия открыла, сколь выросли технические возможности артиста, и здесь уже не только в привычных для него характерных танцах, в иной сфере - "чистой" классики, "разбавленной" современной свободной пластикой (почерк балетмейстера И. Чернышева узнаваем). Он чувствует себя тут органично и удобно, как ранее в "Ангаре" в драматически напряженной партии Виктора, насыщенной сложными акробатическими элементами.

У него балетная семья: жена Вера - тоже характерная танцовщица, много танцевали вместе, вместе делили театральные балы и домашние будни, время для театра и время для детей.

Владимир Тимофеев ставит танцы в театре и на телевидении, работает с артистами как педагог-репетитор, преподает актерское мастерство в студии при театре. И при этом танцует, и есть ощущение, что его танец переживает свою вторую молодость. Не так давно в академическом театре оперы и балета прошел творческий вечер Владимира Тимофеева, посвященный 20-летию его деятельности. Он предстал в двух ролях: Гармодия из "Спартака" и Эспады из "Дон Кихота", которому дано актером свойство - превращать жизнь в праздник.